Одним из проявлений буржуазного развития крестьянского хозяйства стало усиление социальной дифференциации деревни, начало процесса социального расслоения крестьянства. При анализе социального расслоения важно не только определить его отличие от имущественного неравенства, но и выделить факторы, стимулировавшие и сдерживавшие его в первой половине XIX в.

В данный раздел сборника в основном включены материалы, характеризующие хозяйственное положение российских крестьян в первой половине XIX в. Большинство сведений носят статистический характер и взяты из исследовательских работ.

При изучении данной темы необходимо обратить внимание на следующие вопросы:

Государственные крестьяне России в первой половине XIX века

(Таблица публикуется по изданию: Кабузан В. М. Государственные крестьяне России в XVIII - 50-х годах XIX века. Численность, состав и размещение // История СССР. 1988. № 1. С. 72.)

Частновладельческие крестьяне России в первой половине XIX века

(См.: Федоров В.А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1: Социально-экономические предпосылки и подготовка крестьянской реформы. М., 1966. С. 20 - 21, 26 - 29.)

Общее количество крепостных людей³² в России по народоисчислению, произведенному в 1858 и 1859 годах, простирается до 23 млн. душ обоего пола. В том числе считается: в Европейской России и Сибири по 10-й народной переписи более 22,5 млн. и в Закавказском крае по вновь поверенным камеральным описаниям³³, 0,5 млн. д. об. п., а именно:

В 1858 году считалось в империи 65 губерний и областей. По 10-й ревизии крепостные люди показаны приписанными от этого числа в 56 губерниях и областях: в 47-ми в Европейской России, в 6-ти - в Сибири и 3-х в Закавказском крае. В остальных 9-ти губерниях и областях вовсе нет крепостных, а именно: в Европейской России - в трех остзейских губерниях³⁴ и в земле Черноморского войска; в Сибири - в трех областях: Приморской Восточной Сибири, Семипалатинской и Сибирских-Киргизов, и в Закавказском крае - в двух губерниях: Дербентской с Прикаспийским краем (ныне Дагестанской области) и Эриванской... Из числа 56-ти губерний и областей с крепостным населением, в четырех, а именно: в губерниях Архангельской и Шемахинской (ныне Бакинской) и в областях Забайкальской и Якутской нет вовсе ни поселенных крестьян, ни заводских или фабричных, и считается только по нескольку дворовых людей (от 7 до 20 душ об. пола на губернию), находящихся там в услужении у своих господ, а потому эти губернии и области излишне было вводить в соображения о распределении крепостного населения. Затем представляемые здесь соображения будут относить только к 52 губерниям и областям: 46 в Европейской России, 4 Сибирским и 2 Закавказским.

... Полное число жителей империи < ...> в начале 1859 года оказывается:

Число крепостных всех разрядов и наименований и крепостной процент выведены в следующем виде:

Сравнение губерний по крепостному проценту

Общее число крестьян, приписанных к заводам и фабрикам, по 10-й ревизии простирается до 542 ¹/₂ тысяч душ обоего пола, в том числе более ⁹/₁₀ частей - 491 ¹/₂ тысячи - к горным заводам и промыслам и около десятой части - 51 тысяча душ - к фабрикам, а именно:

... Посессионные заводы и фабрики существуют только во внутренних Великороссийских, в Приуральских и двух Сибирских губерниях. В западных и южных губерниях, равно как и за Кавказом, посессионных заведений нет.

Заводские посессионные крестьяне находятся в 13-ти губерниях - приуральских и внутренних. Самое значительное их число - 277 717 душ об. пола, или более ⁴/₅ всего их количества, приписано в Пермской губернии, где сверх того не менее половины помещичьих крестьян (около 122 тысяч д. муж. п.) употребляются в работы на тамошних обширных горных промыслах и заводах. Из остальной пятой части - 17 839 душ находятся в Вятской губернии и 12 033 д. в Оренбургской, где равным образом значительное число и помещичьих крестьян обращены на заводские работы; далее - от 10-ти до 5-ти тысяч на губернию - в губерниях Калужской, Тамбовской и Рязанской, мене 5-ти тысяч душ - в Пензенской, Тульской, Орловской, Казанской, Вологодской и Самарской губерниях и несколько душ в Ярославской. В Сибири заводских посессионных крестьян нет.

Фабричные посессионные крестьяне в незначительном количестве приписаны в 12-ти губерниях к суконным, ткацким, бумагопрядильным, полотняным, писчебумажным, стеклянным, хрустальным и игольным фабрикам; наибольшее их число - 21 813 душ об. пола, т.е. около половины всего количества, приписано в Курской губернии, Рыльском уезде, к Глушковской суконной и другим прядильным и ткацким фабрикам; затем от 10-ти до 5-ти тысяч на губернию - в Рязанской и Тамбовской, от 5-ти до 1-й тысячи - в Нижегородской, Воронежской, Вятской, Смоленской, С-Петербургской, Владимирской и менее 1 тысячи душ - в Иркутской, Симбирской, Костромской, Тобольской и Ярославской. Все почти посессионные фабрики учреждены в прошедшем столетии; старейшие из них - игольные фабрики в Рязанской губернии - основаны при Петре Великом в 1717 году.

А. П. Заблоцкий-Десятовский о крепостном состоянии в России

(См.: Сборник документов по истории СССР. Первая половина Х1Х века. М., 1974. С. 27 - 35.)

По хозяйственному назначению своему крестьяне разделяются на:

1) Издельных.

2) Оброчных.

3) Заводских или фабричных.

4) Дворовых.

Издельные крестьяне. Издельный крестьянин обязан обрабатывать землю на помещика, который, в замен того, дает ему землю для собственного его хозяйства.

Обыкновенно принято обычаем все расчеты основывать на крестьянском тягле, т. е. на полном работнике с работницею, получающими землю. Впрочем, часто взрослый работник и неимеющий семейства принимается за тяглового работника, наделяясь при сем обыкновенно и землею, но в меньшей против семейного пропорции. В большей части помещичьих имений число тягол составляет несколько менее половины ревизского числа душ. Разность сия простирается средним числом от 10 % до 20 %, иногда и более.

Количество земли получаемое крестьянами в надел. Количество земли, получаемой крестьянами на каждое тягло, зависит: во 1-х от пространства владений помещика; во-2-х от произвола владельца, всегда более или менее основанного на местном обыкновении.

В северных губерниях помещики считают, что каждому тяглу достаточно в поле 1-й десят., хотя впрочем в некоторых имениях крестьяне имеют гораздо более. В средних губерниях, напр., Тульской, Рязанской и Тамбовской, каждому тяглу дают помещики от 1¹/₂ до 2-х десят. в поле. Сенокоса дают везде мало, и очень редко более 1 десят. на тягло. В имениях многоземельных обыкновенно есть запасные земли, для прибылых тягл при увеличении народонаселения. Но в имениях, где земли, как говорится, в обрез, при увеличивающемся числе тягол обыкновенно переделяют крестьянские земли, не трогая помещичьих.

...Не должно также упускать из вида того обстоятельства, что земля, предоставляемая крестьянину, всегда почти хуже качеством обрабатываемой на помещика, и положение ее всегда отдаленнее, а потому менее выгодно для обработки.

Количество земли, обрабатываемой на помещика. ...Крестьяне часто обрабатывают на помещика более земли, нежели получают сами. Это особенно относится к имениям, находящимся в черноземных губерниях.

Порядок отправления барщины. ...Порядок отправления барщины бывает различный: большею частию существует обычай работать брат на брата, если семейство состоит из двух тягол и наблюдается трехдневный размер. Но выше замечено, что этот размер - не может соблюдаться при усиленных запашках, и потому редко обходится без поголовных стонов, при которых, разумеется, уже невозможно сохранить нормального расчета. Один поголовный день в неделю существует почти во всех и хорошо управляемых имениях. Внезапные требования барщины особенно разорительны для крестьян в чрезполосных дачах. Крестьянам обыкновенно предоставляются отдаленнейшие поля. Он туда отправляется чуть свет. Вдруг скачет от барина ездок и требует на барщину. Крестьянин бросает свою работу, едет на барщину, а на его поле хоть трава не расти.

В некоторых местах Тульской губернии, напр., в Новосильском уезде, существует обычай: крестьянин работает три дня себе, три дня помещику; но в воскресенье после обедни есть бенефис помещика; ему крестьяне работают поголовно. Один из помещиков, вступя во владение своим имением, уничтожил этот обычай. Многие из соседей восстали на него: “вы делаете”, говорили они, “вред и себе, и нам, - балуете мужиков”.

Барщина у мелкопоместных владельцев. У мелкопоместных владельцев еще менее соблюдается порядок в распределении земель и в порядке отправления работ; тут крепостной, находясь в ближайших сношениях с господином, вполне и всегда зависит от его произвола и способов.

Оброчные крестьяне. ...Оброчные крестьяне находятся преимущественно в губерниях северо-восточных, в Московской и окружающих ее. В имениях малоземельных крестьяне сии получают по большей части в свое пользование все земли без изъятия, принадлежащие помещику, особенно если их мало. Но иногда количество угодий ограничивается определенным пространством.

Количество угодий, получаемых крестьянами и приносимый ими оброк. Количество оброка не всегда соразмеряется с пространством и качеством угодий, оно основано только на возможности взять с крестьян ту или другую сумму. Так, напр., в Костромской губернии есть имения, где крестьяне пользуются всею помещичьею землею и даже всем лесом, истребляя его без всякого отчета, и платят оброка от 50 до 70 руб. с тягла, или от 20 до 30 р. с души.

В Тамбовской губернии крестьяне, получая в наделе от 1¹/₂ до 2-х десятин на каждом поле пахотной земли и до1¹/₂ десят. сенокосу, платят оброка до 30 руб. с тягла.

В Нижегородской губернии крестьяне, наделенные до 8 десят. на тягло, платят от 75 до 100 р. Но там же, в имении графа Шереметева (в Ворсме и Павлове), крестьяне 9 т. душ не имеют вовсе хлебопашества, и между тем обложены оброком по 20 р. с души, или около 50 р. с тягла

В Ярославской губернии, также малоземельной, оброки простираются до 120 р., иногда, хотя и редко, даже выше. Оброки особенно высоки в имениях, хотя и малоземельных, но промысловых.

В большей части имений крестьяне, кроме денежного оброка, обложены таким же сбором натурою, как и издельные крестьяне, и, сверх того, если в имении есть барская запашка, дают от 4 до 16 рабочих дней в год.

...Оброчные крестьяне всегда почти соединяют земледелие с промыслами; многие даже совершенно оставляют первое. В таком случае свою часть земли отдают другим крестьянам, а сами занимаются исключительно торговлею или промыслами. Здесь следовательно занятия распределяются довольно естественным образом: каждый следует своей склонности.

Многие из помещиков ищут причины распространившейся склонности крестьян к промыслам или к городской жизни - в лености, в наклонности к разврату. Они восстают против оброка, сажают крестьян на пашню, и кроме понудительных мер, не знают другого средства привязать крестьянина к земле. Печальное средство заставлять делать грозою и насилием то, что должно делаться само собою.

Почему оброчные крестьяне не всегда успевают в земледелии.

....Хотя кажется оброчный крестьянин находится в положении вольного земледельца, пользуется всеми доходами от земли и платит только известную сумму землевладельцу, и потому должен был бы радеть о своей земле, но на деле это оказывается не всегда так.

В установлении оброка заключаются многие причины, препятствующие усовершенствованию земледелия и следовательно содействующие к тому, что владельцы не могут получать тех доходов, какие бы они могли иметь, если бы их земля была обрабатываема теми людьми, которые свободно избрали земледелие единственным своим промыслом.

Оброчный крестьянин редко имеет достаточный капитал для производства выгодного хозяйства. Но если бы и имел, то он не захочет обратить его на улучшение хозяйства, потому что ни земля, ни строения, ни даже рабочий скот и орудия не принадлежат ему по закону в собственность. Самый образ занятий его зависит от произвола помещика, который во всякое время может пересилить крестьянина, взять во двор, отдать в солдаты, продать и пр.

Способы уплаты оброка. ...Оброк, назначаемый помещиком, уплачивается: а) или общим итогом, за круговым ручательством всех; в таком случае богатые платят за бедных; или б) каждый крестьянин вносит за себя отдельно помещику. В таком случае, если крестьянин занимается промыслом на стороне, помещик требует с него оброк вперед: “принеси, говорит он ему, деньги и бери паспорт; я так не верю”. Для зажиточных это ничего; но бедные всегда берут вперед у подрядчиков своих деньги, платя им огромные проценты - до 15% в месяц. От этого многие из крестьян, напр., Ярославской губернии, остаются вечно в долгу и не выходят из работников.

Но главное, почти общее средство для собирания оброка есть запашка, содержимая помещиками в оброчных имениях, напр., в Ярославской и Костромской губерниях; она служит грозою для неисправных плательщиков. У помещика М-ва есть в Ярославской губернии два оброчные имения; с одного в котором находится небольшая запашка, он получает по 100 р. с оброка, а с другого, где ее нет, только по 25 р.

Могут ли госуд. крестьяне платить столько, сколько платят оброчные помещику? ...Размер помещичьего оброка не основан часто ни на каких хозяйственных расчетах, а потому и невозможно вывести никакого отношения между тем, что они платят, и тем, что получают от помещика. Здесь все зависит от произвола владельца, и потому крестьяне если и платят возвышенный оброк, то одна только часть его приходится за землю, а другая вносится за освобождение их от барщины и всех других требований помещика, не всегда справедливых...

Смешанные. Есть вещи в высшей степени несправедливые, но столь утвержденные обычаем, что даже и порядочные люди не признают их дурной стороны.

Есть еще крестьяне, так сказать, смешанные, т. е. ходящие на барщину и платящие с тем вместе оброк. Такие крестьяне встречаются преимущественно в губерниях малоземельных и вместе промышленных, какова, напр., Ярославская. Летом крестьяне работают три дня на помещика; но зимою, по малому посеву хлеба, на барщине работать нечего всем крестьянам; и потому помещик отпускает часть своих крестьян на зимние месяцы по паспортам в оброк, которого они платят с работника, от 20-ти до 25-ти р. асс. На весну они обязаны воротиться домой и работать на барщине.

Несоразмеримое количество дворовых. Нам случалось толковать со многими об излишестве домашней прислуги: “Неужели нашего брата надо заставить в самом деле жить, как немца, с одним слугою, говорит деревенский дворянин. Вообще у нас, даже и у образованных людей, понятие о какой-то роскоши, выражающейся в огромности прислуги (роскоши, сопряженной нередко с лохмотьями), соединяется с понятием о достоинстве русского дворянина.

Впрочем, многие из помещиков чувствуют тягость дворовых. Вот что один из них говорит по этому случаю: “неумеренное число дворовых людей есть совершенная пагуба для помещиков. Это в наше время сделалось уже аксиомою, которая еще больше будет иметь силы, когда убедимся, что для содержания одного только служителя должно употребить доход от двух оброчных тягол, а полагая в цену приличное для него платье, мало даже трех. Следовательно, чтобы прокормить и одеть только 10 чел. муж. и женского пола, надобно употребить доход с 60 душ оброчных”. Конечно, этот расчет преувеличен несколько; но тем не менее основная мысль справедлива.

Дворовые, отпускаемые по оброку. Дворовые люди очень часто отпускаются помещиком по паспортам, с платежом оброка. Оброк сей простирается иногда до 100 р. и выше в год с одного человека, смотря по тому, знает ли он какое-либо мастерство или искусство.

Размеры сего оброка имеют некоторое основание в том: а) что за дворового человека часто платят дороже, нежели за крестьянина земледельца; б) что помещик, сверх того, может легко потерять весь капитал со смертью дворового, и потому к обыкновенному оброку он причитает еще премию за застрахование, делая это разумеется не по расчету, а большею частью инстинктивно.

Но в экономическом отношении это вредно потому, что возвышает цену труда более того размера, который мог бы установиться при свободном соперничестве. Всякий знает по опыту, что в Петербурге, напр., нанять труднее в услужение дворового человека, нежели свободного; первый всегда просит выше, поставляя причиною, что он должен-де барину платить оброк. И справедливо. Но справедливо также и то, что тут в проигрыше две стороны: нанимающий, который платит высокую цену, и нанимающийся, который от этого ни мало не выигрывает.

Продажа людей раздробительно. Дворовые, отпускаемые по паспортам, более всего сосредоточиваются в столицах, где их круглым счетом можно полагать около 100 т. человек, в том числе едва ли только треть - женщин...

Пища и одежда. ...В голодные зимы положение крестьянина и его семьи ужасно. Он ест всякую гадость. Желуди, древесная кора, болотная трава, солома, все идет в пищу. Притом ему не на что купить соли. Он почти отравляется; у. него делается понос, он пухнет или сохнет; являются страшные болезни. Еще могло бы пособить молоко, но он продал последнюю корову, и умирающему часто, как говорится, нечем душу отвести. У женщин пропадает молоко в груди, и грудные младенцы гибнут как мухи. Никто и не знает этого потому, что никто не посмеет писать, или громко толковать об этом; да и многие ли заглядывают в лачуги крестьянина? А ведь то не секрет, что голодные годы не суть явления редкие; они, напротив, появляются периодически.

...В одежде своей помещичий крестьянин также ничем не отличен, исключая опять случаев необыкновенной нищеты. Но крестьяне, занимающиеся промыслами, и в этом ушли вперед: сапоги, красная рубаха, синий кафтан составляют уже необходимость несколько разжившемуся крестьянину, особливо ежели он посещал города, “бывалый”, как они выражаются. Так, напр., в Ярославской губернии старые помещики уверяют, что лет за несколько щеголь-мужик не постыдился бы надеть синего кафтана с разноцветными рукавами или заплатами, но ныне всякий уже понимает, что это неприлично; лапти видны более на стариках; на молодом редко, он старается носить сапоги. Совершенно противное представляют степные, преимущественно земледельческие губернии, там крестьянин ходит в изорванном зипуне, не знает другой обуви, кроме лаптей; во всем этом бедный не отличается от богатого. Одинаковая неопрятность, одинаковая нечистота.

Влияние крепостного труда на составление капиталов и их обращение. Все попечения помещика о своем крестьянине ограничиваются только сохранением, его физической силы, нужной для обрабатывания земель. До обогащения крестьянина, составления у него капитала, никому нет дела. С одной стороны заставляют его работать как возможно более и по праву употребляют всю силу его в свою пользу, а с другой - вытягивают из него копейку разными ухищренными способами. Конечно, вопреки всего этого случается, что крестьянин поборет все препятствия, выплывет наверх, разживется. Но сколько же надобно счастливых обстоятельств для отстранения всех препятствий к его обогащению? Никто ему в этом не поможет; напротив, большая часть обстоятельств против него, начиная с самого крепостного права.

Совершенная зависимость от произвола владельца и безнадежность освободиться от этой зависимости убивают в крепостном склонность к бережливости и прочному улучшению своего быта, рождая, напротив, или скупость, или страсть к минутным наслаждениям, к пьянству, праздности и разврату. Этим легко объясняется, почему крестьяне, даже у попечительных владельцев, живут большею частию дурно, и почему заведомо богатые из них редко пускают в оборот капиталы свои, но прячут их тщательно на черный день. Да и может ли быть иначе, когда помещик может отнять нажитое кровавым трудом его крепостного?..

Развитие промышленности требует не только ограждения личности и собственности, но и свободы располагать своим временем, трудом и местом жительства. И потому естественно, что крепостное состояние, привязывая насильственно человека к земле, отстраняет развитие промыслов, даже между оброчными крестьянами.

Помещик нелегко позволяет удаляться крестьянину (и в особенности тому, который вновь начинает промысел) и менять верное малое на большее, но далекое и неверное; но и отпустивши его по паспорту, следит за каждым шагом его; давит его оброком, который есть всегда тяжесть для начинающего. Случится дурной год, доходы плохи, у крестьянина нет денег; он не заплатил оброка; помещик требует его в деревню. Крестьянин, быть может, и обернулся бы, но помещик думает, что он замотался, избаловался, и сажает его вновь на пашню, или берет его во двор...

Распределение оброчных и барщинных крестьян (по районам)

(См.: И. И. Игнатович. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Л., 1925. С. 379.)

(по отдельным губерниям)

Ниже приводится таблица, показывающая распределение барщинных (издельных) и оброчных частновладельческих крестьян по 20 великороссийским губерниям. В ней приводятся данные, позволяющие сопоставить характер распределения барщинных и оброчных крестьян в XVIII и XIX вв. (на 1858 г.). Процентные соотношения были высчитаны И. И. Игнатович на основании данных, помещенных в III и VI тт. Трудов Редакционных Комиссий.

(См.: И. И. Игнатович. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е. Л., 1925. С. 73.)

и о повинностях в помещичьих имениях

(См.: Федоров В.А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1: Социально-экономические предпосылки и подготовка крестьянской реформы. М., 1966. С.38-44.)

Размеры крестьянских наделов

Во второй таблице показано изменение размеров наделов пахотной земли в одном Нижегородском уезде с 1801 по 1860 гг. по десятилетиям⁵¹.

В. И. Семевский о положении русских крестьян

(Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России во второй половине XVIII и первой половине XIX века // Крестьянский строй. СПб., 1905. С. 192 - 195.)

... Средний оброк не превышал в 1790-х гг. 10-12 ¹/₂ р. с тягла, и потому мы думаем, что если бы средний оброк возрастал в это время пропорционально с ценою хлеба, то во вторую половину царствования имп. Александра I он не должен был бы превышать 35 р. асс. с тягла. Но есть указания..., что эксплоатация крестьян помещиками чрезвычайно усилилась, и потому быть может возможно принять, что средний оброк в нечерноземной полосе Великороссии возрос в 1815 - 1825 гг. до 50 р.., но едва ли более. Если принять эту цифру, то по среднему курсу в 1811 - 1825 гг. (26 к. сер. за ассигнационный рубль), это составит 13 р. сер. с тягла⁵².

Что касается черноземных губерний Великороссии, то, судя по приведенным выше фактам из дневника Тучкова. Нужно думать. Что собственной денежные оброки были там иногда ниже, чем в нечерноземной полосе России, но к ним добавлялись весьма значительные поборы и повинности натурою, хотя, разумеется, и там могли быть имения с очень высокими денежными оброками⁵³. Нужно заметить, впрочем, что и в Тульской, и в Пензенской губ. оброчные крестьяне составляли меньшинство, и барщинное хозяйство преобладало.

Законным размером барщины считалось, на основании указа имп. Павла 1797 г., три дня в неделю, причем в воскресенье крестьяне должны были быть свободны от работ⁵⁴. Но очень часто помещики не довольствовались трехдневною барщиной. По словам автора одного мнения, представленного в Вольное Экономическое Общество в 8113 г., "помещики работают своими людьми различно - 3, 4, а другие и 5 дней в неделю". "Известно", говорит Н. И. Тургенев в своей записке 1819 г., "что некоторые заставляют крестьян своих работать не 3, а 4, 5 и 6 даже дней в неделю". В дневнике Тучкова мы находим следующие сведения относительно размеров барщины: В Одоевском уезде тульской губ. у двух помещиков требовалось по 3 дня барщины в неделю, у одного 5 дней (в том числе и воскресенье работали на барина, так как "работать на себя грех"), у одного от 4 до 6 дней, у двух помещиков поголовно исполняли барщину все дни недели (у одного в течение двух месяцев крестьяне не имели для себя ни одного дня). На вопрос, когда же крестьяне успевают убирать свой хлеб, отвечают: на это есть ночь. В одном селении разных помещиков. Как и во всей окружающей его местности, совсем не бывало трехдневной барщины, а все поголовная; работали на помещиков и по воскресеньям: по утру отпускали к обедне, и то не у всех, а после обеда у всех помещиков этой местности Одоевского у. посылали в воскресенье на барщину. У кн. Г. давали мужикам 1 день в неделю, у другого барина во все лето разрешали работать на себя только 3 дня и отрезали у них лучшую землю. Понятно, что помещичьи крестьяне этого уезда были "в жалком состоянии", "угнетены до чрезвычайности".

У курской помещицы Брискорн трехдневная барщина была совершенною фикциею, так как вся работа производилась по урокам, которые, не выработав в урочное время, приходилось оканчивать в свои дни, в воскресенье и праздники. Кроме того, по праздничным дням крестьян занимали возкою дров и т. п. работами. В ригах, где трудились преимущественно женщины, работы продолжались до поздней ночи; барский хлеб жали иногда даже по ночам. Некоторые места работ отстояли от жилищ крестьян на 15-25 верст, при чем время прохода не зачиталось. Количество работы увеличивалось еще тем, что упалые тягла не снимались, а раскладывались на остальных. Вследствие этого крестьяне не всегда успевали обработать свои поля⁵⁵ и убрать хлеб и сено, а отдавать землю в наем воспрещалось. Строительные работы в имении Брискорн состояли в постройке церкви и фабрики. На них и при выделке кирпича большинство рабочих составляли женщины; работали по урокам с утра до ночи; выгоняли на работу женщин с грудными детьми и беременными на сносях. Последние не избавлялись от побой, несмотря на свое положение, так что бывали случаи выкидышей,; матерей били за то. Что во время работ они кормили детей грудью. Крестьяне, возя тяжелые деревья, надорвали своих лошадей, и многие из них пали. Возкою кирпича и песка были заняты дети от 8 до 15 лет, причем эта работа производилась иногда ночью и в праздничные дни. В зимнее время барщинные крестьяне госпожи Брискорн были обложены еще оброком по 6 р. с женщины, и по 20 р. с тягла⁵⁶.

С барщинных и оброчных крестьян помещики собирали еще сборы натурою. Ярославские помещики, составляя положение для крестьян Н-вой, определили, что сверх трехдневной барщины, каждое тягло "за пользование огуменниками, огородами, пастбищами и другими выгодами", должно было давать по 1 курице и 20 арш. холста, а 3 ¹/₂ тягла по барану. Воронежский помещик К-в, в 1818 г., сверх оброка в 35 р. с тягла, брал с них самые разнообразные поборы натурою... Некоторые помещики Одоевского у. Тульской губ. ... сверх непомерной барщины, умудрялись еще собирать с крестьян съестные припасы.

Барщинных и оброчных крестьян заставляли еще поставлять подводы для отвозки припасов господам или на продажу. Ярославские помещики определили, что как те, так и другие крестьяне Н-вой должны для отвозки хлеба давать с тягла: не далее 50 верст - 10 подвод в год, от 100 до 200 верст - по 2 подводы; до Москвы - по одной подводе. Крестьяне пензенского помещика гр. В-кого отвозили хлеб до пристани, находившейся в 95 верстах, по 8 - 10 подвод с тягла, а после жалобы эта повинность была понижена до 7 подвод (стоимость каждой подводы около 2 р. ... Подвод требовали и одоевские помещики. Помещик Касимовского у. Рязанской губ., Кайсаров зимою посылал своих крестьян на их лошадях в степь, в Пензу, за хлебом, в Козловский у. с продажным тесом... Свербеев в начале 1820-х гг. раз навсегда определил, чтобы его барщинные крестьяне возили хлеб в г. Мценск за 80 верст, но не более 6 подвод в тягло. И ранее, при отце его, когда случалось возить хлеб в Москву, где он был сравнительно дороже, то крестьянам доплачивалось по расчету...

В тягло, по постановлению ярославских дворян, крестьян записывали от 17 до 55 лет..., крестьянок - от замужества до 50 лет; малолетних с 10 лет назначали на мелкие работы: чистку хлева, сада. Но некоторые одоевские помещики (Тульской губ.) накладывали тягла и на холостых и даже на 13-летних ребят, не снимали их иногда и в 70 лет.

В царствование Александра I распространился разорительный для помещичьих крестьян обычай отдавать их в наймы подрядчикам для дорожных и строительных работ, а также на фабрики и заводы. По свидетельству Каразина в его записке 1820 г., многие помещики Витебской и Могилевской губерний отдавали своих крепостных подрядчикам для рытья канав и вообще работ на дорогах, получая за них в лето по 110 р. за каждого... В августе 1818 г. государь писал белорусскому военному губернатору, герцогу Александру Виртембергскому, что крестьяне помещицы Михельсон, Невельского у. Витебской губ., принесли ему жалобу "на терпимое ими разорение от самовластия управляющего, который..., вступя в подряды по исправлению больших дорого, выслал их всех для таковых работ, назад тому уже четыре месяца, на московский тракт, между тем как семейства их остаются дома без пропитания, а земля в запустении". Государь, найдя этих крестьян в самом "жалостном положении", отправил их с подполковником Кочубеем к герцогу Виртембергскому... Император Александр I не знал того, что герцог сам проделывал нечто подобное, а именно, во время построения Нижегородской ярмарки, отправил туда на работу из Витебской губ. множество своих нищих крестьян, не плативших ему оброка...

Денежные оброки в XIX веке

(См.: И. И. Игнатович. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Л., 1925. С. 108, 110.)

... При переводе денежных оброков второй половины царствования Екатерины II на деньги пятидесятых годов XIX столетия средняя величина оброка будет равняться 7 руб. 50 коп. с души, доходя в некоторых местах до 30 руб. с тягла⁵⁸. В XIX веке средние чисто-денежные оброки представляются в следующем виде:

... Во многих имениях к чисто денежному оброку, в XIX столетии так же, как и в XVIII, прибавлялись поборы натурою, но, по-видимому, они не играли большой роли и были незначительным прибавком к чисто денежному оброку. Калужский губернский комитет, например, оценил поборы натурою, в среднем, по 3 руб. с тягла, при чем по уездам поборы колебались между 2 руб. (в двух уездах) до 5 руб. (в одном уезде). Иногда крестьяне откупались от этих натуральных поборов, внося деньги за продукты по расценке их помещиком.

в конце XVIII - середине XIX в.

В первой половине XIX в. происходило увеличение оброка по отношению к доходам крестьян. В данной таблице показано соотношение доходов частновладельческих крестьян и величины оброчной подати в конце XVIII - середине XIX вв. на примере двух губерний Центрально-промышленного района (Московская и Тверская) и двух - Центрально-черноземного района (Орловская и Рязанская).

(См.: Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России (1850 - 1880 гг.). М., 1978. С. 56.)

по классам губерний

В таблице представлен рост оброчных окладов государственных крестьян по классам губерний с 1797 по 1839 г.. Таблица показывает, что оброчные подати государственных крестьян за этот период увеличились более чем в 2 раза.

(См.: История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. Т. 3. Крестьянство периода позднего феодализма (середина XVII в. - 1861 г.). М., 1993. С. 366.)

Средние размеры податей и сборов с государственных крестьян

Крестьянский отход

во второй четверти XIX в.

В данной таблице представлены данные о числе промысловых свидетельств по различным их видам в 1830 - 1834 гг. (в среднем в год за пятилетие) и в 1850 - 1854 гг. (в среднем в год за четыре года: данные 1853 г. отсутствуют). Эти данные позволяют проследить динамику выдачи промысловых свидетельств представителям различных сословий во второй четверти XIX в.

(См.: Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России (1850 - 1880 гг.). М., 1978. С. 17.)

Торгово-ростовщический капитал в деревне

(См.: Сборник документов по истории СССР. Первая половина Х1Х века. М., 1974. С. 24.)

...В быту крестьянина-земледельца деньги составляют необходимую потребность... Где ж достать потребное количество денег? Единственное средство: обмолотив первый сноп, везти на торг, учрежденный в ближайшем каком-нибудь селе, продать кулаку, то есть мелочному торгашу, или в своей же деревне зажиточному крестьянину за цену, самим им [торгашом] установленную, без сомнения дешевую, и за меру, им же приготовленную, наверное большую; а вслед за тем и еще является необходимость на растрату насущного, именно - на удовлетворение кредиторов за взятые весною в долг, с пожданием до осени, колеса, косы, серпы, сошники, соль, лыко, деготь и прочие крестьянские потребности, а пожданье не иначе делается, как в двойной цене... К весне крестьянину обычно хлеба не хватает. Тогда единственное средство - на выработанные деньги покупать у зажиточного соседа своего в два и три раза дороже того, как продавал осенью ему же...

Крестьянский двор

Крестьянский двор состоял, как правило, из одной семьи, связанной узами родства или свойства. Преобладающей формой являлась семья, ограниченная двумя - тремя поколениями и троюродным родством. Чаще всего это была неразделенная семья, которая создавалась на основе малой⁶³.

(См.: История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. Т. 3. Крестьянство периода позднего феодализма (середина XVII в. - 1861 г.). М., 1993. С. 366; Струве Петр. Крепостное хозяйство. Исследования по экономической истории России в XVIII и XIX вв. СПб., 1913. С. 224 - 227.)