БЕРДЯЕВ Николай Александрович

(6.3.1874, Киев — 24.3.1948, Кламар под Парижем) — философ, религиозный мыслитель, публицист. Происходил из старинного дворянского рода, известного со 2-й половины XV в. Несколько поколений его предков со стороны отца, Александра Николаевича, были военными. Отец состоял на военной службе до 15.10.1878, когда вышел в отставку в чине штабс-ротмистра и поселился в Киеве; был предводителем дворянства и председателем правления Киевского Земельного банка. Мать — Александра (Алина) Сергеевна (урожд. Кудашева). По признанию Бердяева он никогда не любил семьи как таковой, он “никогда не ощущал, что родился от родителей”, любя их, относился к ним, как отец к детям. Бердяевы владели родовым имением Обухове в Киевской губернии, заложенным в 1870-е в Киевском Земельном банке и затем проданным, а также майоратом Коваль в Царстве Польском, полученным в 1836 “за отлично усердную службу” дедом Бердяева

В ночь с 16 на 17.8.1922 арестован по обвинению в антисоветской деятельности и до 21 августа содержался во внутренней тюрьме ПТУ. Бердяеву было объявлено решение Политбюро ЦК РКП (б) и Президиума ВЦИК о его бессрочной высылке из Советской России. Бердяев отрицательно относился к эмиграции и не предполагал, что будет вынужден уехать из России. По воспоминанию его жены, незадолго до высылки, сидя на балконе дачи в Барвихе, Бердяевы говорили М.Осоргину. “Вы, быть может, еще и попадете за границу, а мы, конечно, никогда!” Покинул Советскую Россию 28.9.1922. До лета 1924 жил в Берлине, воспринимая Германию как переходный пункт между Россией и Западной Европой. В ноябре или декабре 1922 на квартире Бердяев по инициативе П.Струве состоялось совещание философов, высланных из России, и представителей белого движения (С.Франк, И.Ильин, А.Изгоев и сам Бердяев, с одной стороны, П.Струве, В.Шульгин, И.Биккерман, Г.Ландау, с другой). На этом собрании Бердяев в резкой форме отмежевался от белого движения, считая, что нельзя возлагать надежды на насильственное ниспровержение большевизма, ибо он может быть преодолен только медленным внутренним процессом религиозного показания и духовного возрождения русского народа.

В Берлине Бердяев продолжил культурно-просветительскую и преподавательскую деятельность. 26.02.1922 по его инициативе и при содействии Американского христианского союза молодых людей была открыта Религиозно-Философская академия (РФА), продолжившая традиции прежних РФО и ВАДК. Как и в Москве, Бердяев читал лекции и вел семинарий: являлся деканом отделения и членом ученого совета Русского научного института для обучения русских студентов, открытого 17.2.1923. В институте он читал популярный курс по истории русской мысли. Осенью 1923 участвовал в работе 1-го съезда Русского студенческого христианского движения (РСХД). Стал почетным членом совета РСХД и участвовал в съездах движения до 1936, когда, по его мнению, в движении стали преобладать правые группировки фашистского характера. В 1923 Бердяеву удалось опубликовать ряд книг, написанных еще в России. Книга “Миросозерцание Достоевского” (“Философия Достоевского”), по отзыву французского религиозного философа Ж.Маритена, чрезвычайно важна для понимания мировоззрения самого Бердяева. В книге Б. подчеркивал, что “путь свободы ведет или к человекобожеству и на этом пути человек находит свой конец и свою гибель, или к Богочеловечеству — и на этом пути находит свое спасение и окончательное утверждение своего образа”. В книге “Смысл истории”, написанной на основе историософских лекций в ВАДК (Берлин, 1923), Бердяев заявлял, что смысл истории находится вне ее границ — в метаистории, т.е. в жизни, в Царстве Бога, где преодолевается объективация, причем существует связь истории и метаистории, метаистория постоянно присутствует как фон истории. В Берлине был написан этюд “Новое средневековье” (Берлин, 1924). Переведенный на многие европейские языки, этюд получил широкое распространение за рубежом, а его автор приобрел мировую известность. Вопреки желанию Бердяева многие воспринимали его исключительно как автора “Нового средневековья”. В Берлине Бердяев познакомился с немецкими философами Г.Кейзерлингом, М.Шеллером, О.Шпенглером.

Летом 1924 Бердяев по ряду материальных соображений переехал во Францию. Вместе с семьей: женой, ее сестрой, Е.Рапп, и их матерью, И.Трушевой, он снимал квартиру в Кламаре под Парижем, а в 1938 переехал в собственный дом, полученный в наследство от друга семьи — англичанки Ф.Вест. По отзыву Б.Вышеславцева, у Бердяева был “милый помещичий дом, “Ясная поляна”, где живет русский барин, боящийся сквозняков, любящий заниматься философией и решивший стать “пророком” и “достигший успехов на этом поприще”. С 1928 регулярно по воскресеньям у Бердяева устраивались собеседования с чаепитием, как в Москве и Берлине. В числе постоянных гостей были И.Фондаминскай, Е.Извольская, М.Каллаш, о.Д. Клепинин, К.Мочульский, Г.Федотов, Л.Шестов и др.

В ноябре 1924 под председательством Бердяева в Париже открылась РФА. Он читал курсы лекций (“О проблемах христианства”, “О современных духовных течениях”, “Об основных темах русской мысли XIX в.”, “Судьба культуры (Философия кризиса культуры)”, “Человек, мир и Бог (Проблемы религиозного сознания)” и др.); вел семинары (“Идолы и идеалы”, “Основные течения современной европейской культуры” и др.). С 1925 принимал участие в собраниях Братства Св.Софии, читал лекции на собраниях Русского национального комитета (“Русская духовная культура” и др.), в конце 1920-х — начале 30-х — на собраниях газеты “Дни”; участвовал в работе литературного объединения “Кочевье”. Был одним из основателей Лиги православной культуры (1930-35) наряду с О.Булгаковым, Зеньковским, Федотовым, фондаминским. Сочувственно относился к благотворительной организации “Православное Дело”, основанной в 1936 матерью Марией (Скобцовой).

С 1924 и до своей кончины был редактором издательства YMCA-Press. С сентября 1925 по март 1940 редактировал при участии Вышеславцева журнал “Путь. Орган русской религиозной мысли”. По словам Бердяева, журнал давал место для творческих проявлений мысли на почве православия. В журнале было напечатано 87 статей, очерков, рецензий, заметок Бердяева по проблемам христианской философии, истории, с оценкой современных событий, с отзывами на новейшие книги и т.д. Нередко статьи носили резко полемический характер и вызывали крайне негативные оценки русской эмиграции. Страстный защитник свободы творчества, Б. в 1935 выступил в защиту Булгакова, обвиненного за свои богословские взгляды указом митрополита Сергия в ереси (Дух великого инквизитора // Путь, 1935, окт./дек., № 49); в конце 1939— начале 1940 встал на сторону Федотова, получившего, по предложению митрополита Евлогия, ультиматум от преподавателей Богословского института о несовместимости преподавательской деятельности в православном учебном заведении с написанием статей на политические темы для изданий “левой” ориентации (Существует ли в православии свобода мысли и совести? // Там же, 1939, окт./дек., № 59) и др. Сотрудничал в русскоязычных изданиях: газетах “Дни” (1923-28), “Последние новости” (1927-39), “Русские новости” (1945-47); журналах “Современные записки” (1925-39), “Вестник РСХД” (1931-35), “Новый град” (1931-39), “Русские записки” (1937-38), “Новая Россия” (1936-40); в немецких журналах “Europaische Revue” (1926-30), “Orient und Occident” (1929-36), во французском — “Esprit” (1932-48) и др. изданиях.

Бердяев имел широкий круг общения с французским литературным, католическим и интеллектуальным миром. В 1925 организовал “Кружок интерконфессиональных исследований” (интерконфессиональные собрания) для сближения церквей, на которых присутствовали католики (о. Л.Жиле, о. Л.Лабертоньер, Ж.Маритен), протестанты (пастор Бергнер, В.Моно), православные (о. Булгаков, Федотов, Г.Флоровский) и др. С 1928, когда католикам не разрешили присутствовать на собраниях вместе с протестантами, Бердяев устроил частные собрания у себя дома. Участвовал в традиционных декадах в имении Г.Т.Дежардена Понтиньи и субботних собраниях в его парижском доме — “Союз для правды” (“L'Union pour la verite”), в философских собраниях у Г.Марселя и М.Море, в собраниях французской молодежи в кружках журнала “Esprit”, на которых общался с Ж.П.Блоком, Ш.Дю Босом, Э.Дермингемом, Л.Массиньоном, Низаном, С.Фюме и др.

С 1924 Бердяев выезжал из Франции в Англию, Австрию, Бельгию, Италию, Латвию, Польшу, Чехословакию, Швейцарию, Эстонию для участия в международных встречах, для публичных выступлений. Принимал участие в работе конгрессов: 1-м и 2-м психосоциологических, международных философских, 2-м Польском философском, 6-м международном истории религии, Всемирном спиритуалистическом, конгрессах Пен-клуба, в ежегодных интернациональных встречах в Женеве и др. (1926-47).

В 1927-28 была опубликована в Париже “Философия свободного духа”, получившая премию Французской Академии моральных наук и ставшая в творчестве Бердяева началом пересмотра основных проблем христианства. В книге “О назначении человека. Опыт парадоксальной этики” (Париж, 1931) Бердяев рассматривал этику как познание духа, отмечая при этом, что “человеку принадлежит примат над бытием, ибо бытие раскрывается только в человеке, через человека. И только тогда раскрывается дух”. Сразу по выходу книги Н.Лосский поставил под сомнение один из основополагающих тезисов философской системы Бердяева изложенный в ней, что “свобода не может быть сотворена и что если допустить тварность свободы человеком, то сам Бог окажется виновником мирового зла, так что теодицея будет невозможна”. Книга “Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения” (Париж, 1934) посвящена проблеме человека. Бердяев писал, что “философия не есть наука, не есть даже наука о сущностях, а есть творческое осознание духом смысла человеческого существования”. В книге “Судьба человека в современном мире” (Париж, 1934) Бердяев формулировал свою философию истории современности. В книге “Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности” (1935) писал о своем понимании Духа и о соотношении его с бытием, рассматривая такие проблемы Духа как зло, страдание и др. и подчеркивая, что устранение голода и нищеты не решает духовной проблемы, человек остается лицом к лицу, как и раньше, с тайной смерти, вечности, любви, творчества. Трагический конфликт между личностью и обществом, личностью и космосом, временем и вечностью даже при более рационально устроенной общественной жизни будет возрастать по своей напряженности. Социально-политическим вопросам посвящена работа “Истоки и смысл русского коммунизма” (1937). В 1939-40 была в основном написана книга “Самопознание”, в которой объектом исследования стала собственная жизнь философа, история его духа и его самосознания, делалась попытка самоосмысления и объяснения себя миру. В книге “О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии” (Париж, 1939) Бердяев вновь рассматривая проблему личности, выделял такие виды рабства человека как рабство у бытия, у Бога, у природы, у цивилизации, у самого себя, у истории. По мнению Бердяева, освобождение человека возможно только в области Духа.

После немецкой оккупации Франции, в июле 1940, Бердяевы вместе с Мочульским уехали в Пила под Аркашоном, но после появления немцев и там вернулись в Кламар. С началом войны Германии против России Бердяев занял т.н. “просоветскую” позицию, или, говоря словами самого Бердяева “естественно присущий ему патриотизм достиг предельного напряжения”. Во время немецкой оккупации Бердяев почти нигде не выступал с публичными докладами и лекциями, посвятив это время “сосредоточенному философскому творчеству”. Стал членом “Союза патриотов”, сочувствовал движению Сопротивления, печатался в газете “Русский патриот”.

Под влиянием трагических событий 2-й мировой войны книгой “Опыт эсхатологической метафизики” (1941) Бердяев начал переосмысление традиционной христианской метафизики. “Я стал более революционером, я по натуре не человек закона. Кроме того, теперь в центре у меня стоит эсхатология, чего раньше не было. И я стал более пессимистом, чем раньше”, — говорил Бердяев, во время войны жене о происшедших в нем переменах. В этот же период философ обратился к истории русской мысли и на основе курса лекций в РФА написал работу “Русская идея” (1943), в которой особо подчеркивал эсхатологическую склонность русского ума и выделил существование целого эсхатологического течения русской мысли, к которому, наряду с Ф.Достоевским, К.Леонтьевым, Н.Федоровым, Вл.Соловьевым, князем Е.Трубецким, причислил и себя. В книге “Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого” (1943-45) Бердяев, основываясь “на собственной пережитой внутренней борьбе последних лет, испытанных муках и страданиях и их преодолении, пережитых надеждах”, старался выразить “драматическую философию судьбы, существования в времени, переходящего в вечность, времени, устремленного к концу, который есть не смерть, а преображение”. Философ пользовался при этом экзистенциально-антропоцентрическим и духовно-религиозным методом. Малоизвестное произведение Бердяева “Истина и откровение. Пролегомены к критике откровения” (1945-47) продолжало пересмотр основных проблем христианства — доказательства существования Бога, проблемы греха и искупления, рая и ада, добра и зла, возможности воскресения, божественного элемента в человеке, свободы человека. Проблема соотношения истины и откровения при ее философском рассмотрении “может быть только философией, внутренне основанной методом. Малоизвестное произведение Бердяева “Истина и откровение. Пролегомены к критике откровения” (1945-47) продолжало пересмотр основных проблем христианства — доказательства существования Бога, проблемы греха и искупления, рая и ада, добра и зла, возможности воскресения, божественного элемента в человеке, свободы человека. Проблема соотношения истины и откровения при ее философском рассмотрении “может быть только философией, внутренне основанной на религиозном, духовном опыте, не рационалистической философией, а экзистенциальной философией, признающей первичность духовного опыта”. По мнению философа, “Бог есть то, что не может быть выражено. Это и есть откровение Духа”. Именно это и является Истиной, поскольку “в том, что не может быть выражено, не может быть никаких сомнений”. В 1946 был приглашен на прием в посольство СССР во Франции. Весной 1947 Б. была присуждена степень доктора геологии Кембриджского университета,

Годы, прожитые Бердяевым во Франции, стали для него “эпохой усиленного философского творчества”. Там были написаны 15 крупных его исследований, не считая участия в сборниках, сотен статей, докладов, лекций и т.п. Он поражал своей работоспособностью даже своих близких, одновременно обдумывая по нескольку книг и статей. Последнее, незавершенное произведение Бердяева — книга “Царство Духа и царство Кесаря” (1946-48). Излагая гносеологические основы своей философской системы, он вновь обращается к проблеме познания Истины; “В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная Истина, есть Бог”, что “истина... есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта”. Именно по от ношению к Истине Бердяев проводил разделение “божьего” и “кесарева”, Духа и мира. Оконча тельную победу Царства Духа Бердяев видел в изменении структуры человеческого сознания, т.е. преодолении мира объективации; она мысли “божьего” и “кесарева”, Духа и мира. Окончательную победу Царства Духа Бердяев видел в изменении структуры человеческого сознания, т.е. в преодолении мира объективации; она мыслилась им лишь эсхатологически.

Философом была задумана книга о мистике, понимаемой им как “духовный опыт. выходящий за пределы противопоставления субъекта и объекта, т.е. не подпадающий власти объективации”. На эту же тему в мае 1948 Бердяев должен был сделать доклад в Центре философских и духовных исследований.

Бердяев умер за письменным столом. Был похоронен на кладбище в Кламаре.