ФОКИН Михаил Михайлович

(23.4.1880, Петербург — 22.8.1942, Нью-Йорк) — танцовщик, балетмейстер, педагог. Мать — немка Екатерина Кинд из города Мангейма: отец — владелец первоклассного буфета-ресторана в императорском Яхт-клубе — юридически оформил брак и усыновление, когда младшему в семье, Михаилу, было 8 лет. Мать с детства страстно любила театр: отец же был против карьеры сына как танцовщика — по его словам, “попрыгунчика”. Мать тайком отвела Михаила на приемные экзамены в Петербургское театральное училище, и отцу пришлось смириться с происшедшим. Позднее Фокин считал, что именно семья заложила в нем двойственное отношение к танцу: страстная любовь уживалась в нем со скептицизмом к своей профессии.

Весной 1918 Фокин отправился на гастроли в Стокгольм и больше на родину не возвращался. Вместе с ним была жена и партнерша Вера Петровна Фокина (урожд. Антонова). Фокину было уже 38 лет — “пенсионный возраст” по меркам императорских театров, но он продолжал балетмейстерскую, педагогическую, даже исполнительскую деятельность. Приходилось браться за все, чтобы выжить. Правда, побед больше не было. Уже в последние петербургские годы критики отмечали утраты в танцевальной форме: и не случайно — Фокин мало танцевал. Тело деформировалось, перестало быть послушным. За рубежом утраты становились все заметнее. Но танцевать приходилось даже если случалась травма — ради гонорара за спектакль. В 1919 семья Фокин перебралась в Америку. 30 декабря состоялся первый концерт в “Metropolitan Opera”; “Видение розы”, “Умирающий лебедь”, ряд других миниатюр. Новое появилось через год, но по существу новым не было — перепевы старого соединялись с безуспешными попытками заинтересовать зрителя. В 1921 супруги осели в Нью-Йорке, открыв там балетную школу. Ставить приходилось для полупрофессионалов и откровенных любителей — американский балет лишь зарождался. Мысли о возвращении возникали, Тем более, что Фокина в России ждали — надеялись, что именно он возглавит труппу бывшего Мариинского театра. Слали телеграммы, задумывали чествования, Фокин приглашения принимал, но в последний момент возвращаться раздумывал. Безрезультатно завершились и последние переговоры с Фокиным о возвращении в 1931, Но и американским хореографом он тоже не стал, Фокин продолжал жить в кругу своих прежних идей, чуждый происходившим вокруг изменениям.

Наиболее значительным из поставленного в последний зарубежный период были балеты “Паганини”, “Синяя Борода”, “Русский солдат”. “Паганини” на музыку С.Рахманинова (премьера 30.6.1939 в Лондоне, труппа “Ballet Russe du Colonel de Basil”) эклектично объединил гротесковые зарисовки и эпизоды белотюниково-го балета: особенно неубедительными были как раз сцены сильфид. В “Синей Бороде” на музыку одноименной оперетты Ж.Оффенбаха (премьера 27.10.1941, Дворец искусств в Мехико-сити) в комическом свете представала вампука академического балета и те формы классического танца, которые раньше казались Фокину безнадежно устаревшими, а теперь вызывали явную симпатию. Балет “Русский солдат” на музыку сюиты С.Прокофьева к кинофильму “Поручик Киже” (премьера 23.1.1942, Бостон, одновременно в Орега Ноиве и Балетном театре) обращался к эпохе Павла 1, но явно перекликался с идущей в то время войной с фашистами. Действие развивалось на двух разнесенных по уровню площадках: на одной — погибал смертельно раненый солдат, на другой — сменялся калейдоскоп картин, проносившихся в его сознании. Действие склонялось к мелодраматическому. В музыке же преобладали иные — сатирические — интонации...

Реформы Фокина. положили начало новому балетному театру — театру XX в. Изолированности балета от развития других искусств был положен конец. Требование подчинить действие логике открывало дорогу режиссуре, исторической достоверности, убедительности детали. Иным стало оформление, превратившись из служебно-функционального в чрезвычайно существенный компонент спектакля. Свою художественную программу Фокин высказал в мемуарах, опубликованных на английском языке в 1961.