(26.8.1870, Наровчат, Пензенской губ. — 25.8.1938, Ленинград) — писатель-прозаик, публицист. Родился в чиновничьей семье (отец — безземельный дворянин, письмоводитель в канцелярии мирового посредника, мать — из обедневшего рода татарских князей Куланчаковых). Детские и юношеские годы К. прошли в Москве, куда его мать переехала после смерти мужа, поселившись во Вдовьем доме на Кудринской площади. В 1877-80 К. воспитывался в Разумовском пансионе, в 1880-90 учился в кадетском корпусе и Александровском военном училище, что впоследствии получило отражение в его творчестве (повесть “На переломе (Кадеты)”, 1900). В течение четырех лет служил в чине поручика в 46-м пехотном полку, размещенном в Подольской губернии. В 1894 оставил военную службу, жил в Киеве, много ездил по России. Еще в кадетском корпусе начал писать стихи, а в 1889 опубликовал в московском “Русском сатирическом листке” рассказ “Последний дебют”. В журнале “Русское богатство” печатались его рассказы “Впотьмах”, “Лунной ночью” (1893), “Дознание” (1894), серия очерков “Киевские типы” (1895). Впечатления от жизни в Донбассе легли в основу повести “Молох” (1896). В 1897 вышел первый сборник рассказов К, “Миниатюры”. Лучшие свои произведения К. создал в 1-й половине 1900-х, сблизившись с М.Горьким и группой писателей-“знаньевцев”, среди них: “В цирке”, “На покое”, “Болото” (1902), “Трус”, “Конокрады”

(1903), “Мирное житье”, “Корь”, “Жидовка”

(1904), В 1905 в 6-м сборнике “Знания” была напечатана его повесть “Поединок” — самое значительное произведение дореволюционной поры, критически изображавшее офицерскую среду. Откликом на события русско-японской войны и революцию 1905-7 явились повести и рассказы “Штабс-капитан Рыбников”, “Река жизни”. “Бред” (1906), “Гамбринус” (1907).

В десятилетие, предшествовавшее Октябрьской революции, К. создал такие произведения как “Листригоны” (1907-11), “Суламифь” (1908), “Телеграфист” и “Гранатовый браслет” (1911), “Анафема” (1913), “Яма” (1909-15), выдвинувшись в число наиболее ярких писателей-реалистов. С изощренным психологизмом изображал людей самых различных сословий и положений, особенно тонко раскрывая тему любви. В 1912-15 в издательстве А.Маркса вышло полное собрание сочинений К. в 9-ти томах. В “Московском книгоиздательстве” в 1908-17 — собрание сочинений в 1 1-ти томах, выдержавшее 4 издания. В 1907 3 тома произведений К. были изданы в качестве приложения к журналу “Мир Божий”.

Как поручик запаса К, в 1914 был призван на фронт и недолгое время находился в действующей армии в качестве цензора. В статьях этого периода поддерживал идею “очистительной”, “преображающей” войны, в принадлежавшем ему доме в Гатчине устроил лазарет для раненых солдат. Февральскую революцию воспринял восторженно и в период между Февралем и Октябрем активно сотрудничал в газетах “Петроградский листок”, “Петроградский голос”, “Вечернее слово”, “Биржевые ведомости”, выступая со статьями на политические темы. В мае-июне 1917 вместе с критиком П.Пильскам редактировал “непартийную” “новонародническую” газету “Свободная Россия”. После октябрьского переворота возмущался жестокостью большевистского режима: угнетало его и разрушение традиционного уклада русской жизни. Сотрудничал в руководимом Горьким издательстве “Всемирная литература”, был активным участником Союза деятелей художественной литературы. Осенью 1918 у него возник план издания газеты для крестьянства под названием “Земля”, в чем его поддерживал Горький. 25.12.1918 К. встретился с В.Лениным, который одобрил идею такой газеты, но вскоре выяснилось, что никаких субсидий на ее издание получить невозможно. На протяжении 1918— 1-й половины 1919 К, не раз приходилось хлопотать перед Горьким и др. влиятельными лицами за арестованных (в основном это были жители Гатчины).

После того, как 16.10.1919 головной отряд армии генерала Юденича, наступавший на Петроград, вошел в Гатчину, К. в качестве офицера запаса был мобилизован и приписан к газете “Приневский край”. В ноябре, когда наступление было отбито Красной армией, К. выехал в Финляндию, Непродолжительное время жил неподалеку от дачи И.Репина “Пенаты”, часто общался с художником, а впоследствии переписывался с ним. В июле 1920 выехал в Париж и поселился на улице Эдмонд Рожэ, которая и стала его постоянным эмигрантским адресом. Сотрудничал в газете В.Бурцева “Общее дело”, где выступал со статьями против большевистской власти, но вскоре перестал участвовать в какой бы то ни было политической и общественной деятельности. В эмигрантской среде, по свидетельству хорошо его знавшего И.Бунина, держался особняком и только в сентябре 1928 ездил в Белград на съезд русских писателей-эмигрантов.

Письма его пронизаны тоской по родине, он постоянно жаловался на тяготы эмигрантского существования. В феврале 1924 К. писал своей первой жене, М.Куприной-Иорданской; “Существовать в эмиграции, да еще русской, да еще второго призыва — это то же, что жить

поневоле в тесной комнате, где разбили дюжину тухлых яиц... Почему-то прелестный Париж (воистину красота неисчерпаемая!) и все, что в нем происходит, кажется мне не настоящим, а чем-то вроде развертывающегося экрана кинематографа”. За рубежом создал гораздо меньше, чем до эмиграции. В творчестве 1920 — 1-й половины 1930-х значительное место занимают произведения на темы из французской жизни: очерки “Юг благословенный” (1927), “Париж домашний” (1927), “Мыс Гурон” (1929), рассказ “Золотой петух” (1923), повесть “Жа-нетта” (1932-33). Но в основном К. обращался к дореволюционной России. Это рассказы на темы из русской истории “Однорукий комедиант” (1923), “Тень императора” (1928), “Царев гость из Наровчата” (1933), воспоминания о цирковых артистах (“Ольга Сур”, 1929), рассказы о природе (“Ночь в лесу”, 1931; “Ночная фиалка”, 1933; “Вальдшнепы”, 1933). Главным произведением К., созданным в эмиграции, был автобиографический роман “Юнкера” (1928-33), в котором особенно живо нарисованы картины старой Москвы.

В Париже испытывал тяжелую материальную нужду, а начиная с 1934 был тяжело болен; из-за резко ухудшившегося зрения его литературная деятельность почти прекратилась. Писатель Н.Рощин — близкий знакомый К. — вспоминал: “Знаменитый русский писатель жил в великой бедности, питаясь подачками тщеславных “меценатов”, жалкими грошами, которые платили хапуги-издатели за его бесценные художественные перлы, да не очень прикрытым нищенством в форме ежегодных благотворительных вечеров в его пользу”. Известен рассказ Бунина о встрече с К. на улице в Париже, когда больной, плохо одетый, резко изменившийся внешне писатель попросил у него взаймы несколько франков,

В 1936 К. и особенно его жена, Е.Куприна, начали хлопоты о возвращении в СССР. В мае 1937 при содействии советского посла в Париже В.Потемкина, А.Толстого и художника И.Билибина Куприным были выданы советские паспорта. 31.5.1937 писатель приехал в Москву. 2 июня парижская газета “Последние новости” поместила отклики писателей-эмигрантов на отъезд К. в СССР. М.Алданов писал, что “очень давно его не видел — верно, никогда и не увижу, о чем искренне сожалею, так как люблю его. Жилось ему за границей не сладко, хуже, чем большинству из нас... Меньше, чем кто бы то ни было из нас, он был приспособлен для жизни и работы за границей. Политикой он никогда не занимался и мало интересовался ею, Осуждать его нелегко. Могу только пожелать ему счастья”. Правильным сочла решение Е.Куприной увезти на родину “своего больного и старого мужа” Н.Теффи, поскольку жена “выбилась из сил, изыскивая средства спасти его от безысходной нищеты... Не он нас бросил. Бросили мы его. Теперь посмотрим друг другу в глаза”. А.Ремизов отозвался более сдержанно: “Что ж — поехал, и Бог с ним. Я его ничуть не осуждаю. А голодал он и нуждался очень. Но разве не испытывают и другие писатели эмиграции постоянную и острую нужду?” Отклик Бунина: “Куприн давно уже не писал, и это облегчило его возвращение в Россию. Он по крайней мере не будет там ни в какой зависимости, Думаю, что перед тем, как решиться на это, ему пришлось многое пережить. Конечно, эмиграция во многом виновата, она могла бы содержать двух-трех старых писателей. Александр Иванович пользовался такой всесторонней славой, им так зачитывались, что нужно было о нем позаботиться должным образом... Очень жалею, что я его, очевидно, уже никогда не увижу в жизни”, Заявления К. и очерки за его подписью, публиковавшиеся в советской печати, в действительности ему не принадлежали. В конце декабря 19'37 К. переехал в Ленинград, где и скончался от рака пищевода. Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.

Соч.: Звезда Соломона. Сб. рассказов. Гельсинг-форс, 1920; Купол св.Исаакия Далматского: Рассказы. Рига, 1928; Храбрые беглецы. Сб. рассказов. Париж, 1928; Елань. Сб. рассказов. Белград, 1929; Колесо времени. Повесть и рассказы. Белград, 1930.

Лит.: Бунин И.А. Перечитывая Куприна // СЗ. 1938, № 67; Вержбицкий Н.К. Встречи с А.И.Куприным. Пенза, 1961; Чуковский К.И. Куприн / Чуков-ский К.И. Современники: Портреты и этюды. М., 1963; Куприна-Иорданская М.К. Годы молодости. М., 1966; Куприна К.А. Куприн — мой отец. М., 1979; фонякова Н.Н. Куприн в Петербурге—Ленинграде. Л,, 1986; Храбровицкий А.В. А.И.Куприн в 1937 году / Минувшее, вып. 5, М., 1991.

А.Руднев

КУРЕНКО (наст, фам. Куренкова) Мария Михайловна (2.1.[по^др. св. 16.3.11890, Томск — 17.5.1980, Нью-Йорк) — оперная и камерная певица (лирико-колоратурное сопрано), педагог, Родилась в семье купца М.Куренкова. С детства К. приобщилась к народной песне, городским романсам. Обладая незаурядной музыкальностью и ясным чистым голосом, уже в возрасте 10 лет солировала в церковном хоре томского Центрального собора. В 1902 семья переехала в Москву. Наряду с театром у К. появилось еще одно серьезное увлечение — юриспруденция. Окончив гимназию, она поступила на юридический факультет Московского университета и одновременно — в Московскую консерваторию в класс знаменитого про-

фессора пения У.А.Мазетти, у которого прошли великолепную школу А.Нежданова, Н.Обухова, В.Барсова и др. В 1913 К. окончила консерваторию с большой серебряной медалью. После завершения образования в университете она планировала открыть юридическую контору, однако Мазетти убедил ее продолжить музыкальную карьеру, тем более, что после успешного выступления на экзамене она была приглашена фирмой “Артистотипия” в Киев для записей на пластинки. Первые 8 записей быстро разошлись, ив 1914 молодую певицу пригласили в Харьковскую оперу, где состоялся ее дебют в партии Антониды (“Жизнь за царя” М.Глинки). Успешный дебют способствовал приглашению ее в Московскую оперу С.Зимина, где вскоре она стала ведущей солисткой.

Соревнуясь с Большим театром, артисты труппы С.Зимина вели напряженную творческую работу. Серьезную конкуренцию с ведущей солисткой Большого театра Неждановой приходилось выдерживать и К. в сложных партиях лирико-колоратурного сопрано итальянского, французского и русского репертуара. Высокую оценку строгой и авторитетной оперной критики получили ее выступления в партиях Розины (“Севильский цирюльник” Россини), Виолетты и Джильды (“Травиата” и “Риголетто” Верди), Манон и Лакме (в одноименных операх Пуччини, Массне и Делиба), Маргариты (“Фа-уст” Гуно) и Микаэлы (“Кармен” Визе), Филины (“Миньон” Тома) и Маргариты (“Гугеноты” Мейербера). Удивительно поэтичными в исполнении К. были образы Снегурочки и Волховы в операх Римского-Корсакова; одной из вершин сценических достижений певицы стала сложнейшая партия Марфы в опере “Царская невеста” Римского-Корсакова. Партии были настолько качественно подготовлены под руководством Мазетти, у которого К. продолжала брать уроки, что и десятилетия спустя артистка неизменно блистала в них на оперных сценах Европы и Америки.

В Москве К. вышла замуж за известного певца-баритона Ф.Гонцова. Их дом на Тверской (ныне помещение театра им, М.Ермоло-вой) охотно посещали друзья — музыканты, певцы, художники, актеры и среди них — корифеи Московского Художественного театра КСтаниславский и И.Москвин, Л,Леонидов и В.Качалов.

В годы гражданской войны К. и Гонцов выступали в многочисленных концертах-митингах, на фабриках и заводах, в рабочих клубах, выезжали порой далеко от Москвы, подвергаясь немалым опасностям (например, нападение на поезд, где ехали артисты, отрядов Махно). С возобновлением спектаклей К. продолжала успешно выступать в бывшей опере С.Зимина.