(наст. фам, Ильин) (7.10.1878, Пермь — 27,11.1942, Шабри, деп, Индр, Франция) — прозаик, эссеист, публицист. Из дворянской семьи, сын А.Ф.Ильина — юриста, участника проведения судебной реформы Александра II.

Всероссийского союза журналистов (председатель). Как член Помгола и редактор издаваемого им бюллетеня “Помощь” в августе 1921 арестован, затем выслан в Казань, а после возвращения, через несколько месяцев, в Москву оказался среди инакомыслящих деятелей. Культуры, изгнанных в 1922 из Советской России: сохранял советское гражданство до 1937, когда советское консульство в Париже потребовало от него возвращения в СССР, До высылки издал несколько брошюр, 3 книги беллетристики (“Признаки”, 1917; “Сказки и не сказки”, 1921; “Из маленького домика”, Рига, 1921). Сделанный О. перевод “Принцессы Турандот” К.Гоцци (изд. 1923) был использован Е.Вахтанговым для его знаменитой постановки.

После недолгого пребывания в Берлине и двух поездок в Италию обосновался в 19 23 в Париже, Печатался, главным образом, в газетах “Дни” (прервав из-за конфликта с А.Керенским работу в ней с 1925 по 1928) и “Последние новости”, но, как заметил М.Алданов, если бы “ненавистник партий”, “анархист” Осоргин, “хотел сотрудничать в газетах, его взгляды разделявших, то ему сотрудничать было бы негде”. Тяготел к циклизации статей, печатавшихся иногда по-многу месяцев и даже лет: со временем в них стал преобладать мемуарный оттенок (серия “Встречи” публ. в 1928-34). Сожалел о разобщенности эмигрантской среды, об отсутствии постоянно действующего писательского союза и старался поддерживать молодых литераторов — А.Ладинского, Ю.Анненкова, Г.Газданова. В.Яновского. Своими литературными учителями считал Л.Толстого и Ч.Диккенса. На долю первого вышедшего за границей романа Осоргина “Сивцев Вражек” (начат в Казани, первые главы опубл. в 1926-28 в “Современных записках”, отд. изд. Париж, 1928; М., 1990) выпал громадный читательский успех — он был дважды переиздан, переведен на многие европейские языки, в 1930 получил премию американского клуба “Книга месяца” (истраченную в значительной степени на помощь нуждающимся эмигрантам). Действие романа разворачивается в “местах Москвы дворянско-литературно-художественной”. Чтобы осмыслить российскую катастрофу с точки зрения гуманизма, Осоргин стремился воссоздать образ жизни, мыслей и чувств представителей интеллигенции и офицерства, не примкнувших ни к одной из противоборствующих сторон, 1-я часть романа показывала жизнь москвичей накануне и во время войны, 2-я — в годы революции, они различаются тональностью, большевистский переворот оценивается через метафорические уподобления, материал для которых Осоргин, черпал в мире фауны. Язвительно оценила роман З.Гиппиус, снисходительно — Б.Зайцев, которому роман показался “сырым”, с явным тяготением к толстовской традиции, Наибольшее нарекание вызывали пантеистические воззрения автора, идея нераздельности природного и социального.

“Повесть о сестре” (СЗ, 1930, № 42, 43; отд. изд. Париж, 1931) погружала в мир “безвозвратного”, она навеяна памятью о семье самого Осоргина. Родственный чеховским “сестрам” образ чистой и цельной героини О. приглушает безысходную ноту “общеэмигрантской тоски”, придает повести теплоту и задушевность, Здесь, как и в рассказах, Осоргин предпочитал мягкие, задушевные тона, неяркую акварельность. Автобиографичен и сборник “Там, где был счастлив” (Париж, 1928), 1-ю часть книги — воспоминания о жизни в Италии — Г.Адамович назвал “стихотворениями в прозе”; о рассказах из 2-й части он отзывался как о написанных с “меньшей остротой”, усматривая в них то, что “на условно-эмигрантском языке принято называть. “березками”. Другие современники видели в “нежном лиризме” Осоргина его силу. В рецензии на сборник “Чудо на озере” (1931) К.Мочульский отмечал мудрую простоту и безыскусный слог рассказов, способность автора говорить с читателем о самом заветном “от чистого сердца, и, главное, без ложного стыда”. Осоргин был одним из самых читаемых авторов Тургеневской библиотеки в Париже,

Небольшая часть юмористических рассказов Осоргин, печатавшихся в газетах, вошла в сборник “Повесть о роковой девице” (Таллин, 1938), Как комический рассказчик Осоргин, отличался изяществом, непринужденностью и удивительным чувством меры в дозировке серьезного и смешного; современники писали о “блеске его юмора”, достигаемом прежде всего разнообразием стилистики — от едкой шутки до добродушной насмешки, Осоргин выступал и в качестве критика, обладавшего отменным литературным вкусом и безошибочно отличавшего модные однодневки от значительных явлений литературы. Трезво оценивал положение дел в эмигрантской литературе, сознавал неизбежное падение ее художественного и нравственного уровня. Пристально следил за литературой в СССР, полагая, что ее расцвет “еще придет” и видя ее преимущество в том, что “есть для кого писать”.

Сам Осоргин в 1930-е выпустил три романа: “Свидетель истории” (1932), “Книга о концах” (1935) и “Вольный каменщик” (1937), Два первых — художественное осмысление на автобиографическом материале революционных умонастроений молодежи начала века. Судьбы гибнущих героев подтверждают обреченность и безнравственность террористической борьбы. В “Книге о концах” О. подвел итог жертвенно-идеалистическому этапу революции, описанному в “Свидетеле истории”, который отмечен чертами авантюрно-приключенческого романа, индивидуальным психологизмом: в роли “свидетеля” предстает отец Яков Кампинский, чьи воззрения на жизнь обусловлены народным здравым смыслом,

В 1914 в Италии Осоргин был посвящен в масонство: в мае 1925 вошел в русскую ложу “Северная Звезда”, подчиненную “Великому Востоку Франции”, в 1938 стал ее мастером. Выступал против политизации масонских лож, в ноябре 1932 организовал независимую ложу “Северных Братьев”, С этими страницами биографии Осоргин, связана повесть “Вольный каменщик”, в которой образ русского обывателя-эмигранта, увлеченного благородными идеалами всеобщего братства, противостоит мещански-расчетливой среде парижан. Повесть интересна привнесением в эпическое повествование приемов кинематографа и газетного жанра,

Все творчество Осоргина пронизывали две задушевные мысли: страстная любовь к природе, пристальное внимание ко всему живущему на земле и привязанность к миру обыкновенных, незаметных вещей. Первая мысль легла в основу очерков, печатавшихся в “Последних новостях” за подписью “Обыватель” и составивших книгу “Происшествия зеленого мира” (София, 1938). Очеркам присущ глубокий драматизм: на чужой земле автор превращался из “любовника природы” в “огородного чудака”, протест против технотронной цивилизации соединялся с бессильным протестом против изгнанничества. Воплощением второй мысли явилось библиофильство и коллекционирование. О. собрал богатейшую коллекцию русских изданий, с которыми знакомил читателя в цикле “Записки старого книгоеда” (окт. 1928 — янв. 1934), в серии “старинных” (исторических) рассказов, вызывавших нередко нападки из монархического лагеря за непочтение к императорской фамилии и особенно к церкви.

Прямой наследник демократической традиции русской литературы, Осоргин в своих историко-литературных изысках не делал поправок на изменившиеся русские реалии. Читатели и критики восхищались слегка архаизированным языком этих рассказов; “у него был безошибочный слух на русский язык”, — отмечал М.Вишняк', М.Алданов, называя стиль книги воспоминаний Осоргин “Времена” превосходным, жалел, что не может “процитировать из нее целые страницы”. Из воспоминаний, над которыми работал Осоргин, до войны были опубликованы “Детство” и “Юность” (Рус. записки, 1938, №6,7, 10), в период войны — “Времена” (НЖ, 1942, № 1-5; в поел. изд. Париж, 1955; М., 1989— эта часть публ. под назв. “Молодость”). Это скорее роман души, путеводитель по вехам душевного становления писателя, принадлежавшего, по определению Осоргин, к сословию “просчитавшихся мечтателей”, “русских интеллигентных чудаков”. Образ России в “Молодости”, написанной после нападения Германии на СССР, приобрел на заключительных страницах книги трагический оттенок. Свою общественную позицию Осоргин выразил в письмах в СССР старому другу А.Буткевичу (1936), в которых обращал внимание на сходство режимов в фашистских государствах и в СССР, хотя и утверждал, что не смешивает их. “Мое место неизменно — по ту сторону баррикады, где личность и свободная общественность борются против насилия над ними, чем бы это насилие не прикрывалось, какими бы хорошими словами не оправдывало себя... Мой гуманизм не знает и не любит мифического “человечества”, но готов драться за человека. Собой я готов пожертвовать, но жертвовать человеком не хочу и не могу”.

Бежав в июне 1940 вместе с женой из Парижа, Осоргин обосновался в городке Шабри на юге Франции. Корреспонденции Осоргина публиковались в “Новом русском слове” (1940-42) под общим названием “Письма из Франции” и “Письма о незначительном”. В душе его нарастал пессимизм, В книгу “В тихом местечке Франции” (Париж, 1946) вплетаются мотивы его прежних книг: главные для писателя жизненные ценности оказались, как показала война, слишком хрупкими. Боль и гнев гуманиста Осоргина были вызваны тем тупиком, в который зашел мир в середине XX в. Скончавшийся в разгар войны, писатель был похоронен в Шабри, месте своего последнего изгнанничества.