(1874 — 19.1 1.1940, По, Франция) — политический деятель, журналист. Из дворян. С 1900 г. учился на медицинском факультете Московского университета. В 1902 за участие в студенческом движении сослан в Сибирь. Эсер, согласно оценке жандармов, один из “ряда выдающихся по смелости” участников 1-й русской революции в Москве. Летом 1905 арестован, содержался в Таганской тюрьме до Манифеста 17 октября. В 1906 г. делегат I съезда партии социалистов-революционеров (ПСР) от московской организации. С середины 1907 член ЦК партии. В 1907 сослан на 4 года в Якутскую губернию.

После освобождения эмигрировал в Швейцарию, где завершил медицинское образование. В 1914, сдав государственные экзамены, поступил добровольно врачом на госпитальное судно.

Февральскую революцию встретил в Москве. Способствовал возрождению городского комитета эсеров, членом которого был избран 22.3.1917, состоял в редакции эсеровской газеты “Труд”. С 11 апреля член президиума Московского Совета рабочих депутатов. С 11 июля московский городской голова. Член Временного комитета (органа борьбы с выступлением генерала Корнилова). В сентябре член президиума совещания представителей земств и городов для выработки программ общественного самоуправления. Съездом Союза городов делегирован в Предпарламент.

В дни Октябрьской революции возглавил московский Комитет общественной безопасности; на экстренном заседании городской думы 8 ноября доложил о бесплодных попытках мирного урегулирования положения в Москве, после чего дума заявила, что “вина за дальнейшую междоусобную войну целиком ложится на ВРК большевиков”. С ноября председатель бюро фракции эсеров в Учредительном собрании, подписал 5.1.1918 протест 109 депутатов против действий большевиков и 6 января — протест Московской городской думы против разгона Учредительного собрания. Участвовал в работе Союза возрождения России. Переехал в Киев, был направлен вместе с И.Фондаминским на Северный Кавказ для связи с генералом Деникиным. В ноябре 1918 участвовал в совещании с послами Антанты в Яссах. В конце 1918 перебрался в Одессу, где возглавил бюро земств и городов Союза городов. 5.4.1919 эмигрировал. Находился на острове Халки под Константинополем, откуда через Марсель добрался до Парижа.

С 1919 секретарь редакции газеты М.Винавера “Еврейская трибуна”. Вместе с О.Минором и И.Коварским написал в ЦК ПСР письмо, в котором осуждал “все растущую терпимость к Советской власти” и “готовность идти с нею единым фронтом для борьбы с антибольшевистской коалицией”. Участвовал в заседании бывших членов Учредительного собрания в Париже (январе 1921). Входил в правую группировку эсеров-“раскольников”, подписал их манифест с призывом к новой интервенции против Советской России (май 1918). Дело Pуднева, как находящегося за границей, было выделено в ходе процесса над правыми эсерами в Москве (1922) в отдельное производство.

Как член (с 1921) Комитета Земгора по оказанию помощи российским гражданам за границей Р. более 10 лет занимался “попечением о нуждах русской школы”. 10.7.1925 выступал на 2-м Педагогическом съезде в Праге с докладом “Финансовое положение и перспективы беженской школы”. Опубликовал несколько книг, брошюр и статей об эмиграции и русской школе (Зарубежная русская школа. Париж, 1924; Русское дело в Чехословацкой республике. Париж, 1924 и др.).

Наибольшую известность в эмигрантских кругах Руднев приобрел издательской деятельностью. В 1920 при его участии в Лозанне вышли 12 номеров газеты “Родина”. Был одним из редакторов издававшейся в Берлине газеты “Дни”. Вместе с М.Вишняком издавал в Париже эсеровскую “Свободу”. В 1937-39 при участии Р. выходил журнал “Русские записки”. Самым любимым его детищем были “Современные записки” (1920-40, 70 номеров), о которых он в 1933 писал: “Современные записки” посвящены, прежде всего, интересам русской культуры, сохранению ее преемственности, насильственно прерываемой в России большевиками. К этому заданию приводит нас не эмигрантское самомнение — слишком ограничены объективные возможности культурного творчества в условиях эмиграции, — а сознание первейшего национального долга, лежащего на оказавшейся в изгнании русской интеллигенции”. В значительной степени благодаря усилиям и “организаторско-техническим” способностям Руднева к участию в “Современных записках” удалось привлечь всех сколько-нибудь значительных писателей и поэтов русского зарубежья. Несмотря на репутацию придирчивого редактора (Вишняк упрекал его в “излишнем ригоризме”; В.Яновский называл его страдающим “болезнью непогрешимой принципиальности”), авторы журнала считали Руднева “душой” издания.

Сам Руднев стал в эмиграции разносторонним публицистом и критиком. Его внимание, кроме проблем школы, привлекали социально-экономические, исторические, литературоведческие вопросы, особенно рабочее законодательство, развитие промышленности в России и СССР, будущее буржуазии, прошлое и настоящее русской деревни. Ему по-прежнему были дороги “идеи народничества, демократического социализма”, “русской свободы”. Он был глубоко религиозным человеком. Негативно оценивал настроения эмигрантской молодежи, которая “обращена лицом к Советской России”: “Страстное обличение зол капитализма... неразрывно связывается в “пореволюционном” сознании с оптимистической, почти благодушной оценкой процессов, происходящих в России под советским режимом... Для нас советский режим — величайшая тирания, небывалая хозяйственная бессмыслица, злейшая духовная реакция”. Тем не менее в журнале печатались и “молодые русские”. Журнал постоянно испытывал финансовый дефицит. Руднев взял на себя мучительный и неблагодарный труд по добыванию средств, “стал своего рода Иваном Калитой в “Современных записках” (Вишняк). Когда к концу 30-х внутри редакции обострились разногласия, последние два номера удалось выпустить лишь стараниями Руднева.

С началом фашистской агрессии против Франции Руднев уехал с женой в По. Накануне отъезда в США скончался от рака.