(21.9.1873, Москва —24.6.1950, Бюси-ан-От, Франция) — писатель. Предки Шмелева — из крестьян-староверов Богородского уезда Московской губернии, отец — подрядчик (строил трибуны на открытии памятника Пушкину), умер, когда сыну было 7 лет. Детство, проведенное в Замоскворечье, в патриархальной семье, среди купеческого и мещанского люда, стало главным истоком творчества Шмелева: “Здесь, во дворе, я увидел народ... Здесь я почувствовал любовь и уважение к этому народу, который все мог... Двор наш для меня явился первой школой жизни — самой важной и мудрой. Здесь получились тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами”. Окончив гимназию, поступил в 1894 на юридический факультет Московского университета, посещал лекции К.Тимирязева, В.Ключевского, А.Веселовского. Журнал “Русское богатство” (1895, № 7) опубликовал его рассказ “У мельницы”. В октябре 1895, женившись, Шмелев совершил свадебное путешествие в Валаамский монастырь; книга очерков “На скалах Валаама” была задержана по распоряжению обер-прокурора Синода К.Победоносцева. Последовавшая затем продажа неразошедшегося тиража, обезображенного цензурой, букинисту за гроши надолго отвратила молодого автора от литературы. Спустя 40 лет Шмелев создал новую редакцию этого повествования под названием “Старый Валаам” (Париж, 1935).

Окончив в 1898 университет, работал помощником присяжного поверенного в Москве, чиновником для особых поручений во Владимире. Открыл в это время для себя русскую деревню, а в путешествиях по Оке и Каме, в поездках в Сибирь — многообразие русской природы. По словам Шмелева его “подняло” “движение девятисотых годов”; после рассказов, посвященных описанию природы (“Под небом”, “К солнцу”), он обратился к социальным темам (“Вахмистр”, “По спешному делу”, “Распад”, 1906; “Иван Кузьмич”, “Гражданин Уклейкин”, 1907). Для героев Шмелева революция — очистительная сила, под ее влиянием они осознают новую правду. Печатался в “Русской мысли”, “Детском чтении”. Получив в 1907 отставку, поселился в Москве, участвовал в “средах” Н.Телешова, в 1910 вошел в Товарищество “Знание” и, несмотря на начавшееся расслоение писателей демократической ориентации. оставался типичным “знаньевцем”. Всероссийскую славу принесла Шмелеву, написанная в излюбленной им форме сказа повесть “Человек из ресторана” (1910). Критики сравнивали появление ее с дебютом Ф.Достоевского, но, продолжая традицию “бедных людей”, повесть при всем ее социально-обличительном звучании несла в себе и новый пафос утешения, которое оскорбленная душа официанта Скороходова обрела в вере.

На события 1-й мировой войны Шмелев, живший в это время в калужском имении, откликнулся сборником рассказов “Суровые дни”; неприятие войны как самоистребления озверевших людей получило также выражение в повести “Это было” (М., 1919). Горячо приветствовал Февральскую революцию, выступал на митингах, в качестве корреспондента “Русских ведомостей” встречал в Сибири освобожденных политкаторжан, сотрудничал в газете “Власть народа”. Однако размышления о начавшемся переустройстве общества привели Шмелева к мысли, что оно не будет понято темной, косной массой народа. Октябрь не принял, но вначале не терял оптимизма; 17.11.1917 записал: “Разрушение и хаос, куда не поглядишь... Что ж, умирает жизнь? Рождается..., только мы-то старыми глазами ясно не видим этого... Смерти нет для Великой Страны”. В 1918 уехал в Крым, где в 1920 купил “дачку”. О тогдашней его растерянности свидетельствует повесть “Неупиваемая чаша”, поэтическое житие крепостного художника, “чистотою и грустью красоты” которой восхищался в письме к Шмелеву Томас Манн. Тогда же создал цикл из семи сказок, написал на материале 1-й мировой войны рассказ “Чужой крови” (1918-23).

После разгрома Врангеля большевики пощадили писателя, но расстреляли его единственного сына — офицера, смерть которого потрясла Шмелева. Впоследствии он писал: “Свидетельствую: я видел и испытал все ужасы, выжив в Крыму с ноября 1920 по февраль 1922 года. Если бы случайное чудо и властная международная комиссия могли получить право произвести следствие на местах, она собрала бы такой материал, который с избытком поглотил бы все преступления и все ужасы избиений, когда-либо бывших на земле!” 20.11.1922 Шмелевы выехали из Москвы в Берлин, через 2 месяца перебрались в Париж. Лето 1923 провели у И.Бунина в Грассе, где Шмелев дописывал эпопею “Солнце мертвых”, самую, по словам А.Амфитеатрова, “страшную книгу, написанную на русском языке”, — о большевистском терроре и голоде в Крыму. Шмелев не рассказывал о своем личном горе, но Т.Манн, Г.Гауптман, Р.Киплинг, Р.Роллан почувствовали общечеловеческое звучание книги. Это “кошмарный, окутанный в поэтический блеск документ эпохи”, — писал Т.Манн. Произведения Шмелева появлялись в газетах “Возрождение”, “Руль”, “Сегодня”, “Последние новости”, “За свободу”, в журналах “Русская мысль”, “Окно”, “Иллюстрированная Россия”, наиболее значительные — в “Современных записках” (“Про одну старуху”, “На пеньках”, 1925; романы “История любовная”, 1927; “Солдаты”, 1930). В 1927 ив 1928 два сборника, включавшие, главным образом, дореволюционные сочинения Шмелева, были изданы в СССР. В Европе Шмелев не смог прижиться и принять ее идеалы. Фиксируй в настоящем одичание человека, торжество варварства и низости, он видел залог России в ее прошлом, в православии. Чувством утраты родины и светом воспоминаний пронизаны сборники рассказов и очерков “Про одну старуху. Новые рассказы о России”, “Степное чудо, сказки”, “Свет разума. Новые рассказы о России”, “Въезд в Париж. Рассказы о России зарубежной”, “Родное. Про нашу Россию. Воспоминания, рассказы”, “Няня из Москвы”. А.Труайя так обозначил ведущую тему творчества Шмелева: “За тысячи километров от России (он} с упоением пишет о ней. Он переполнен любовью, надеждой, скорбью за землю своих предков. Теперь его единственная цель — рассказать то, что таится в его памяти, ничего не растерять из этого сокровища, поведать миру наследие своих последних воспоминаний”.

Не столько из-за монархизма, сколько благодаря православию — “исконному, кондовому, наполняющему жизнь и самому по себе являющемуся политической программой” (как писал критик В.Рудинский), Шмелев оказался на крайне правом фланге эмиграции. Это привело к “выживанию” его из эмигрантской периодики, прежде всего из “Современных записок”, ведущие критики которых обвинили Шмелева в “полицейщине” и “черносотенстве”. Их оппоненты объясняли такого рода упреки тем, что Шмелев “осмелился защищать историческую Россию против революции”. После рецензии Г.Адамовича на сборник “Росстани” (Белград, 1932) сам Шмелев в письме в редакцию “Современных записок” отнес его “игриво-глумливые”, “безответственные” замечания (“Росстани” — рассказ о “благополучии разбогатевших банщиков”) на счет того, что рецензенту “оказался недоступен внутренний лик произведения”.

Писатель обрел и своего читателя — верующего русского изгнанника, и своего критика. Наиболее глубокое и тонкое прочтение Шмелева дал И.Ильин: “Шмелев прежде всего русский поэт по строению своего художественного акта, своего содержания, своего творчества. В то же время он — певец России, изобразитель русского исторического, сложившегося душевного и духовного уклада, и то, что он живописует, есть русский человек и русский народ — в его подъеме, в его силе и слабости, в его умилении и в его окаянстве. Это русский художник пишет о русском естестве”; в его образах “раскрывается та художественно-предметная глубина, которая открывала Шмелеву доступ почти во все национальные литературы...” Характеристика Ильина относится прежде всего к “Лету Господню” (первые главы — 192 7, ч. 1. 1933, полное изд. 1948). Содержание и композиция книги определяются годовым календарным циклом, который в России имел и природную, и религиозно-обрядовую стороны. Этот календарь сплетается с воспоминаниями о детстве, мир ушедшей России увиден глазами ребенка; в повествование вводится и точка зрения умудренного жизненным опытом писателя. Книгу отличает неповторимое своеобразие живой звучащей речи с устной, сказовой интонацией, но насыщенной богатством различных языковых пластов, от грубоватой, “дворовой”, до книжно-поэтической, с примесью церковнославянизмов. Через словесную образность Шмелев отражает всю многоликую, многострадальную и праздничную Русь. Через церковные праздники, радости русской природы и реалии замоскворецкой старины и быта, через мир обретающих символический смысл вещей, еды и питья, животных и растений происходит приобщение героя-рассказчика, а вместе с ним и читателя к русской национальной духовности. “Лето Господне” — не идиллия, не утопия и не миф; это эпос русской жизни, увиденные в особой плоскости величие и гармония ее устройства. Параллельно Шмелев работал над книгой “Богомолье” (1935, 1948) — о духовном притяжении главной русской святыни, обители Живоначальной Троицы в Сергиевом Посаде. Шмелев показывает особую Русь: очерченный православием круг повседневной жизни русского человека охранителен для души, все бытие России “взято духом” (И.Ильин). Язык книги — московский говор, многоцветный, образный, богатый метафорами, с церковной и народно-поэтической символикой.

Рядом с этими художественными вершинами последний, незавершенный роман — “Пути небесные” (1-я кн. 1936, 2-я — 1946) — казался падением творческого дарования Ш., его упрекали в сентиментальности, лубочности, религиозном мистицизме. Это роман о высшем предопределении, о путях нравственного перерождения и обустройства жизни в согласии с правдой и совестью; Шмелев отказывается от формы сказового повествования, от красочной метафорической речи, от всякой символики, не связанной с главной его темой — искуплением греха путем самопожертвования.

После смерти жены (1936) Шмелев посетил по приглашению друзей Псково-Печерский монастырь, находившийся тогда на территории Эстонии. В годы войны Шмелев, один из немногих русских эмигрантов, остался в оккупированном Париже, опубликовал несколько статей в пронемецком “Парижском вестнике”, чем навлек на себя обвинения в коллаборационизме. Умер от сердечного приступа в день приезда в обитель Покрова Божьей матери (в 140 км от Парижа) , где хотел получить благословение на продолжение работы над “Путями небесными”. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-;Буа. В Алуште (Крым) создан музей Шмелева