(6,2.1884, Москва — 23.2.1965, Мюнхен) — религиозный философ, историософ, культуролог, социолог, теоретик искусства, писатель и публицист. Родился в расположенном в Москве доме “Человеколюбивого общества”, что, как иронично замечал сам Степун, ко многому обязывало. Предки Степун по отцу владели земельными угодьями между Тильзитом и Мемелем. Кроме литовской и немецкой крови, у Степун были примеси французской и шведско-финской крови по линии матери, в роду которой (Аргеландер) встречаются уважаемые имена протестантских пасторов. Спустя три года после рождения Федора семья переехала в имение недалеко от Калуги, где отец получил место директора известной на всю страну кондровской писчебумажной мануфактуры. Природа средней полосы, провинциальная жизнь и связанные с ней воспоминания способствовали глубокому вживанию в образ России, ставший впоследствии одной из ведущих тем его творчества.

После октябрьского переворота С. перебрался в Москву, где весной 1918 сотрудничал в оппозиционной прессе, заведовал культурно-философским отделом в правоэсеровском “Возрождении”. С началом гражданской войны был призван в Красную армию и лишь благодаря вмешательству А,Луначарского оставлен в Москве, назначен на должность заведующего репертуаром при “Показательном театре революции”, После постановок “Царя Эдипа” Софокла и “Меры за меру” Шекспира Степун был уволен из театра за “явное непонимание сущности пролетарской культуры”. Однако, по его мнению, специфически пролетарской культуры “и быть не может; культура требует языка, а у пролетариата, как и у каждого класса, есть только терминология”. Покинув театр, Степун остался в Москве, читал лекции в ряде театральных студий, преподавал в Вольной Академии духовной культуры, делал доклады в аудиториях Политехнического музея, вел интенсивную литературную работу. В 1919 Степун вместе с женой решил обосноваться в деревне, где они вместе с другими родственниками организовали небольшую коммуну, работавшую с разрешения местного исполкома на 14 десятинах земли, оставшихся от имения тестя Степун. В 1922 Степун был составлен сборник “Освальд Шпенглер и закат Европы” и выпущен под его редакцией литературно-художественный сборник “Шиповник”, куда вошли, кроме статьи самого Степун, работы Н.Бердяева, П.Муратова, Л.Леонова, Б.Пастернака. Осенью 1922 Степун вместе с другими известными деятелями русской культуры был выслан из Советской России.

Степун нашел пристанище в Германии и первоначально поселился в Берлине; стал одной из самых заметных фигур культурной жизни эмиграции. При его непосредственном участии выходили журналы “Современные записки” (зав, лит.-худ. отделом) и “Новый Град” (соред, вместе с Г.Федотовым и И.Фондаминским). Формируя программу “Нового Града”, С, отмечал отсутствие жестких партийных рамок в направлении журнала. Главным для “новоградцев” был вопрос духовности, а не конечных целей движения. Возможность выхода из глубокого духовного, социального и экономического кризиса, поразившего мир, они связывали “с христианской культурой средневековья, со свободолюбивым гуманизмом Возрождения и с либеральным социализмом, требовавшим такой хозяйственной системы, которая гарантировала бы каждому человеку возможность полного развития своей личности”. Степун — убежденный христианский демократ. Его политические взгляды эволюционировали от правого крыла партии социалистов-революционеров к позиции религиозных социалистов типа П.Тиллиха во времена Веймарской республики.

В 1923 вышли в Берлине книга Степун, “Жизнь и творчество”, составленная из статей, уже опубликованных в России, и работа “Основные проблемы театра”, в которой философ продолжал разработку ключевой для него темы противоречия жизни и творчества: “Каждый человек, осознающий себя на достаточной глубине, неизбежно осознает себя в раздвоении, каждый дан себе как бы двояко, дан себе как несовершенство, как то, что он есть, и как совершенство, как то, чем он должен стать, дан себе как факт и задан себе как идеал; дан себе как хаос и задан себе как космос... Жизнь, изживаемая нами изо дня в день, — не жизнь вовсе. В ней господствует слепой случай, в ней царит обман...”; подлинная жизнь — “это жизнь как содержание трагедии”. Та же мысль о высокой культурной миссии театрального искусства, соединяющего и возвышающего актеров и зрителей, проводилась Степун в работе “Театр и кино” (Берлин, 1932).

В 20-30-е Степун сосредоточился на проблеме исторической судьбы России и осмыслении феноменов революции и большевизма. В “Новом Граде” (1934, № 8) появилась его программная статья “Идея России и формы ее раскрытия”, в которой он, в частности, отмечал, что “рус-скость есть качество духовности, а не историософский политический и идеологический монтаж”, и потому раскрытие русской идеи “требует не формул, а тщательной живописи исторического пути и лица России”. Большевизм С. трактовал как результат “ложного направления религиозной энергии русского народа, псевдоморфоза русской потребности верить” и потому большевизм “не может быть преодолен ничем иным как возрождением веры в Распятого”, Эти идеи развивались Степун в работе “Das Antlitz RuBlands und das Gesicht der Revolution” (Leipzig, 1934), а феноменология революции исследовалась им в серии очерков “Мысли о России”, печатавшихся в “Современных записках” (1923-28),

Опираясь в своих философских интуициях на учения о положительном всеединстве и цельном знании Вл.Соловьева и славянофилов, С. придерживался стратегии синтеза всех человеческих познавательных способностей. Отсюда своеобразие его писаний, часто шокирующих парадоксами и похожих одновременно и на научные изыски, и на философские рассуждения, и на глубоко личную лирическую прозу. Наиболее ярко этот синтез нашел свое выражение в религиозно-философском романе в письмах “Николай Переслегин” (Париж, 1929) и мемуарах “Бывшее и несбывшееся” (тт. 1-2. Нью-Йорк, 1956). Органичность и наблюдательность Степун умение, как писал литературный критик Ю.Иваск, “охватить целое, а не части (форму, стиль, настроение)”, позволяла ему глубоко проникать в тайну художественного творчества и творческой личности. Это в полной мере проявилось в работе “Встречи: Достоевский — Лев Толстой — Бунин — В.Иванов — Белый — Леонов” (Мюнхен, 1962), а одна из последних книг Степун — “Mystische Weltschau. Flint Gestalten des russischen Symbolismus” (Miinchen, 1964), по свидетельству долголетнего собеседника, личного секретаря, друга и ученика философа, А.Штаммлера, “не только самое глубокое, проникновенное толкование символизма, которое ныне существует на каком бы то ни было языке, но также подведение итогов богатейшей жизни и творчества самого Степун”.

В статье, посвященной памяти Степун, Штаммлер нарисовал портрет философа: “Степун меня поразил: в нем было что-то львиное, при этом благосклонное, приветливое, открытое; глубокая серьезность соседствовала с милой шутливостью, глаз иногда прищуривался, лукаво подмигивал. Это был с головы до пят русский барин, но вместе с тем несомненно и ученый, одновременно и человек с некоторыми чертами театральности, — светский человек, офицер и хороший наездник”. Черты аристократизма отмечал у Степун и один из редакторов “Современных записок” М.Вишняк: “Элемент игры и театра, импровизации, вдохновения или выдумки чувствовались во всем, о чем бы он ни говорил или писал”. Именно неподражаемый артистизм вкупе с незаурядным ораторским талантом принесли С. славу одного из лучших ораторов Германии.

В 1926 Степун был приглашен на кафедру социологии в дрезденское Высшее техническое училище, откуда в 1937 он был уволен нацистским правительством без права печатного и устного выступления по причине, как иногда иронично выражался Степун, “неисправимой русскости, жидофильства и склонности к религиозному мракобесию”. Чудом избежав гибели во время бомбардировки Дрездена в 1945, но потеряв все свое имущество, Степун перебрался сначала в небольшой городок Тагернзее, а оттуда в Мюнхен. В 1947 Степун пригласили возглавить созданную специально для него кафедру истории русской культуры в Мюнхенском университете Людвига Максимилиана, где он вплоть до 1960 читал курсы по русской литературе (в основном символизму) и социологии русской революции. По словам Штаммлера, “он был одним из самых блестящих лекторов, когда-либо читавших в Мюнхенском университете”. В послевоенные годы С. активно сотрудничал в периодических изданиях эмиграции (альманахе “Мосты”, журналах “Опыты”, “Новом журнале” и др.), одновременно являлся одним из учредителей и постоянных представителей Товарищества зарубежных писателей. К 80-летию Степун правительство ФРГ наградило его высшим знаком отличия. Степун скоропостижно скончался, возвращаясь с одной из своих публичных лекций.