(16.4.1890, Москва — 25.6.1938, Вена) — лингвист, философ, культуролог. Древняя княжеская фамилия Трубецких восходит к роду Гедиминовичей, среди предков Трубецкого — декабрист Сергей Петрович Трубецкой, его дядя — известный философ и богослов Евгений Николаевич Трубецкой. Отец, Сергей Николаевич Трубецкой — профессор Московского университета, недолгое время его ректор. Обстановка в семье благоприятствовала раннему и всестороннему развитию мальчика. Еще 13-летним гимназистом Трубецкой начал регулярно посещать заседания этнографического отдела Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. Председатель общества В.Миллер (крупнейший фольклорист, иранист, директор Лазаревского института восточных языков), известный археолог С.Кузнецов, изучавший ареал поволжских финнов, оказали большое влияние на формирование научных интересов Трубецкого, обратившегося к изучению финно-угорского фольклора и соответствующих языков. В 1905 в “Этнографическом обозрении” (т. 17, № 2-3) появилась первая публикация Трубецкого. — “Финская песнь как переживание языческого обычая”. За ней последовало еще несколько публикаций по финно-угорской и северокавказской фольклористике. Занятия в этой области, по признанию самого ученого, способствовали пробуждению в нем серьезного интереса к теоретическому языкознанию. В 1907 Трубецкой приступил к изучению палеоазиатских языков Восточной Сибири и кавказских языков. По совету Кузнецова он начал собирать сведения о камчадальском (ительменском) языке, составил словарь и краткий грамматический очерк языка.

Летом 1917 Трубецкой отправился с научными целями на Кавказ, но вскоре оказался странником, гонимым обстоятельствами. В марте 1918 попал в Баку, болел тифом. Потом — Кисловодск и Ростов, где в местном университете он был доцентом и занимал кафедру сравнительного языковедения. Еще в Кисловодске Трубецкой начал писать диссертацию “Опыт праистории славянских языков” и, невзирая на скудость библиотеки Ростовского университета, продолжал работать над сравнительной грамматикой языков Северного Кавказа. Обе рукописи были оставлены на хранение в Ростовском университете, при эвакуации в Константинополь в декабре 1919 (их дальнейшая судьба неизвестна). Удалось вывезти только несколько тетрадок с заметками; в эмиграции Трубецкой вел работу по восстановлению утраченного.

В 1920 Трубецкой оказался в Софии и возобновил свою преподавательскую и научную деятельность. Воспользовавшись рекомендацией болгарского историка И.Шишманова, когда-то подарившего свою книгу 15-летнему Трубецкому с посвящением: “Будущему историку древних болгар”, он был принят доцентом в Софийский университет на вновь созданную кафедру сравнительного языкознания. Основной курс Трубецкого — “Введение в сравнительное языкознание с особым вниманием к главнейшим индоевропейским языкам” — собрал всего трех слушателей. Одно время он подумывал о переезде в Прагу, однако сознавал, что. не имея научной степени и печатных трудов по специальности, ему будет трудно устроиться на новом месте. Трубецкой решил побольше писать” и печатать. Работал он много; в Софии написал 10 работ по лингвистике и истории культуры. Постепенно расширил сферу научной деятельности, особо сосредоточившись на проблемах философии истории. Свои изыскания Трубецкой обобщил в книге “Европа и Человечество” (София, 1920), вызвавшей много откликов в зарубежье и, по существу, положившей начало евраэийству. Эта работа была эадумана Трубецким. еще в 1909-10 как первая часть трилогии, носящей название “Оправдание национализма”.

Все последующие годы он принимал активное участие в деятельности евразийского движения, публикуясь в сборниках “Исход к Востоку” (София, 1921), “На путях” (София, 1922), “Россия и латинство” (Берлин, 1923); в “Евразийских временниках” и “Евразийских хрониках”, “Верстах”. В 1925 в Берлине была опубликована его работа “Наследие Чингисхана. Взгляд на российскую историю не с Запада, а с Востока” (предназначенную для распространения в СССР), а в 1927 в Париже — “К Проблемам русского самопознания”.

Концепция Т. основывалась на мультилинейной схеме исторического развития. В противовес традиционной характеристике прогресса как поступательного движения вперед Трубецкой трактовал прогресс как реализацию разнообразных возможностей, заложенных в различных культурах. Он ввел новый принцип — качественной несоизмеримости культур, настаивал на отказе как от “эгоцентризма” одного народа, одной культуры, так и от общечеловеческой культуры, одинаковой для всех народов. Особое значение придавал “органическому”, спонтанному развитию национальной культуры, исходя из ее собственных начал, не допуская сильного влияния со стороны других цивилизаций или критически его осваивая. Воздействие европейской цивилизации, стремящейся во всем мире нивелировать индивидуальные национальные различия, сыграло для России, по мнению Трубецкого, роковую роль: способствовало превращению страны в милитаристскую и крепостническую, а позднее привело к становлению большевизма.

Идеологическая дорога Европы, утверждал Трубецкой, “пройдена до конца” и привела в тупик; русские должны отказаться от европейских форм политического мышления, перестать верить в возможности идеального законодательства, автоматически гарантирующего всеобщее благополучие. В работе "Вавилонская башня и смешение языков” Трубецкой писал, что наиболее жизнеспособной является культура отдельного “национального организма”; из национальных культур составляется “радужная сеть”, единая и гармоничная в силу непрерывности и в тоже время бесконечно многообразная в силу своей дифференцированности.

С конца 1922 Т. жил в Вене, преподавал в Венском университете, на кафедре славистики, которую вскоре возглавил. В университете он подготовил и прочел около 100 курсов по славянским языкам и литературам, И хотя с 1924 им было написано и опубликовано 111 книг, статей, рецензий (полная библиография его работ содержит 171 название), все же Трубецкой предпочитал живое общение с коллегами и студентами. Он посещал Семинар им. Н.Кондакова (Прага), Пражский лингвистический кружок, который стараниями Трубецкой сделался центром мировой фонологии. Во многом благодаря организаторскому таланту Трубецкого стало возможным проведение 1-го международного конгресса лингвистов в Гааге (1928) и 1-го международного съезда славистов в Праге (1929).

К концу 1920-х Т. уже считался одним из ведущих специалистов по язьковедению.

Во многих областях науки труды Т. являлись пионерскими. Он первым обратился к проблемам лингвистической географии; первым в истории славистики предложил в 1921 периодизацию общеславянской праязыковой истории, разделив ее на 4 периода. Многие положения, выдвинутые им при рассмотрении праславянского и славянских языков, могут быть использованы и при изучении других языковых семей.

Он находил общие линии эволюции языка, постоянно учитывал географический фактор и воздействие экологии, что в то время было ново для гуманитарных наук. Трубецкой размышлял над будущим языков, с большим вниманием относился к проблеме искусственного международного языка. Трубецкой обладал редким даром глубоких научных обобщений на фоне совершенно необычных постановок конкретных вопросов.

Трубецкой умер вскоре после вторжения гитлеровцев в Австрию. Германский фашизм не простил Трубецкой его непримиримости к насилию над культурой, над народами, его выступлений против пропаганды идей расизма. Тяжелобольной, Трубецкой находился в больнице, когда гестапо устроило обыск, в его кабинете. Значительная часть рукописей, в том числе и неоконченный “Опыт предыстории славянских языков”, при обыске была изъята, а в дальнейшем потеряна или уничтожена.

В 1973 в Венском университете была установлена мемориальная доска в честь русского профессора. Идеи Трубецкого повлияли на становление московской фонологической школы. На родине статьи Трубецкого впервые появились в журнале “Вопросы языкознания” (1958, 1959). В 1960 вышли “Основы фонологии”, а в 1987 — “Избранные труды по филологии” с детальным обзором научной деятельности ученого. В 1990-е стали активно печататься его труды, излагающие евразийскую концепцию.